ЛАСЯ В СИНЕГОРЬЕ
36. ТАЙНЫ ПРИРОДЫ
Вместе со всеми домашними Лася занималась уборкой в доме. Ширма, которая отделяла Ласину половину от половины Али, была убрана, и, вооружившись тряпками, друзья мыли пол.
Нередко Лася превращала домашнюю работу в игру. На этот раз мытье полов стало соревнованием двух парусных лодок.
Когда "дул попутный ветер", Ласина тряпка скользила вперед и только вперед, не давая себя обогнать "лодке соперника". Когда же "ветер дул не туда, куда нужно" Ласину "лодку" и "лодку" Али относило в разные стороны. Это случалось тогда, когда приходилось мыть пол под мебелью. По команде "ветер утих" оба они останавливались, чтобы промыть тряпки или же сменить воду.
Вот и сейчас, пока Али отправился за чистой водой, Лася решила протереть подоконники. Убирая на своем, у цветочного горшка она вдруг обнаружила папину ручку.
– Вот ты где! – обрадовалась Лася. – А мы в прошлый раз обыскались. Ну, ничего, завтра приедет папа и заберет тебя.
И она положила ручку к фотографиям, которые приготовила для папы. Сверху был снимок по-синегорски яркого восхода солнца, и Лася залюбовалась им. На следующей фотографии… Здесь Ласе пришлось прервать свое занятие, так как дверь отворилась и в комнату вошел…
Нет, это был не Али. Это был совершенно незнакомый человек, точнее летчик. А если точнее, в красивой голубой форме перед Ласей стояла летчица. Поздоровавшись, она сказала:
– Ласенька. Твой хороший друг ждет тебя, и мне поручено переправить тебя к нему. Собери свои теплые вещи и все самое необходимое и пойдем со мной.
Лася сразу же догадалась, что это папа приготовил ей сюрприз. Но едва лёт покинул территорию лагеря, она поняла, что летят они не в Синегорье, а совсем в другую сторону. Летчица сказала, что полет будет недолгим и чтобы Лася высматривала на земле большой шатер.
В самом деле, примерно через полчаса среди редких деревьев Лася разглядела оранжевый матерчатый домик, который напомнил ей помещение цирка. Туда и направила свой аппарат летчица. Помогая Ласе выгрузить вещи, она сказала:
– Желаю тебе хорошо провести время с твоим другом. Кстати, вон он идет к нам.
Лася обернулась и увидела… Нараяна. И, конечно, пришла в полный восторг. Она обрадовалась еще больше, когда узнала, чем они будут заниматься.
Оказалось, Нараян прилетел сюда, чтобы поработать вместе со сборщиками трав. Он очень соскучился по Ласе и решил повидаться, к тому же поучить ее собирать травы.
Солнце едва закатилось, а Нараян уже стал укладывать Ласю спать.
– Почему так рано? – удивилась она.
– Завтра нам нужно встать до рассвета, – отвечал ей Нараян.
– А где же сборщики травы? – интересовалась Лася.
– Они уже спят. И нам пора.
И правда, пока Нараян готовил для Ласи спальное место, она успела разглядеть несколько спящих фигур. Еще в шатре она увидела много пучков травы, подвешенной для просушивания под потолком. Они распространяли сильный, но приятный аромат.
В спальном мешке, куда поместил Ласю Нараян, было очень уютно, но спать совсем не хотелось. Тогда Нараян сказал:
– Есть такая игра, "Молчун" называется. Нужно представить себе, что молчание окутывает тебя, как ткань: один оборот, второй, третий… И чтобы ни одно слово, ни одна мысль из тебя не вылетали. Давай ты будешь играть в эту игру, а я в это время поиграю в другую – под названием "Приходи сон".
Так они и поступили. Лася изо всех сил старалась установить тишину у себя в голове, а Нараян тем временем нашептывал ей какие-то слова, от которых глаза стали постепенно закрываться и ужасно захотелось спать.
Утром, когда тьма только-только начала уступать свету, Нараян разбудил Ласю. Одеваясь, в полумраке шатра она наблюдала, как собираются сборщики трав – пятеро мужчин разного возраста. Одеты они были в костюмы из плотной такни, а сбоку на поясах у них висели кожаные сумки, куда они укладывали ножи. Потом они собирали заплечные мешки.
– Похожи на охотников, только без ружей, – думала Лася, но расспросить Нараяна ей не удалось: он торопил ее.
Когда небольшая экспедиция покинула душноватый полумрак шатра, серый предрассветный воздух дохнул на них холодом и сыростью. Ласе стало зябко и неуютно, но уже скоро, шагая по дороге, ведущей в гору, она согрелась.
Деревья редели. Вскоре они исчезли совсем, зато стали попадаться большие голые камни – "тело горы", как сказал Нараян. Неожиданно за очередным таким камнем открылось очаровательное зрелище: горная долина, освещенная первыми лучами восходящего солнца.
Лася хотела достать фотоаппарат, чтобы запечатлеть эту красоту на фото, однако Нараян велел ей повернуться лицом к солнцу и вместе со всеми произнести молитву об удачном начале работы. Потом Лася все-таки сделала несколько снимков. И пока она трудилась, сборщики разошлись по лугу и, вооружившись ножами, приступили к собиранию растений.
Когда Лася нагнала Нараяна, она обратила внимание на то, что он ничего еще не собрал.
– Мне указано Мастером собрать несколько редких трав, нужных ему для работы, – пояснил Нараян.
– А мне что делать? – поинтересовалась Лася.
– Тебе нужно подождать, пока высохнет роса на траве, а потом сможешь собирать ее для витаминного чая. Так как мы это делали вместе с твоими одноклассниками в Синегорье. А вот корешки можно собирать только утром и вечером. Смотри, вот как раз тот, что мне нужен.
И Нараян специальным ножом аккуратно обкопал растение, а затем вытащил его из земли вместе с коротким коричневатым корнем.
– Спасибо, матушка Лугиня, – негромко произнес он, укладывая растение в мешок.
Лася повертела головой в поисках женской фигуры, но не нашла ее.
Поглядев на нее, Нараян улыбнулся и сказал:
– Матушка Лугиня – это хранительница здешних трав, их душа. И каждая травинка – ее малая часть.
Ласино лицо погрустнело, и она протянула Нараяну ножницы, которые он дал ей, чтобы срезать траву.
– Я не смогу никого резать, – сказала Лася.
Но тут Нараян остановил ее:
– Матушка Лугиня с радостью жертвует небольшую часть своих трав для пользы людей. В молитве перед сбором травы мы просили ее об этом. А чтобы оставшаяся часть травки меньше страдала и снова росла, скажи ей, что ты ее любишь.
Лася затем так и делала. Нараян показывал ей подходящую траву, она срезала небольшую ее часть и каждый раз непременно произносила добрые слова.
Солнце стояло уже высоко, когда Ласин мешок наполнился доверху. Зато в мешке Нараяна не набралось и трети. После небольшого перерыва, который они сделали, чтобы перекусить, Нараян сказал Ласе:
– Наверное, придется мне оставить тебя с нашими сборщиками, а самому пойти дальше. Не нашел я огнетравку, а время уже поджимает.
– Куда оно поджимает? – удивилась Лася.
– "Поджимает" – значит, времени мало осталось.
– Ты же сам говорил, что траву можно и вечером собирать. А до вечера еще далеко, – рассудила Лася.
– Какие-то другие травы можно и до вечера, – согласился Нараян, – но огнетравку можно собирать еще только два часа.
–Почему? – не унималась Лася.
Нараян протянул руки к небу и сказал:
– Светила – звезды и планеты – шлют нам свои лучи. Одни лучи мы принимаем и потом думаем и действуем под их влиянием, а другие – нет. Точно так же и травки. Одна предпочитает собирать лучи планеты Венера, другая – Меркурия и так далее. Все планеты насыщают определенные растения, в определенные часы.
– И даже днем, когда светит солнце? – спросила Лася.
– Даже днем, – подтвердил Нараян. – Из-за солнца мы их просто не видим. Но по небосклону они движутся строго по расписанию, и попросить их подождать совершенно невозможно.
Так вот, скоро заканчивается действие на огнетравку планеты Юпитер. Если собрать ее после этого срока, то такой силы, как сейчас, она иметь не будет.
– А можно пойти с тобой? – спросила Лася, поглядев на Нараяна умоляюще.
Нараян зачем-то положил три пальца на запястье Ласиной левой руки. Через минуту он удовлетворенно кивнул:
– Ну что ж, твой пульс говорит о том, что ты в порядке. Но сумеешь ли ты следовать за мной быстро и молча?
– Конечно, сумею! – воскликнула с радостной готовностью Лася. – Я буду всю дорогу играть в "молчуна".
Весь следующий путь Ласе пришлось проделать почти бегом, догоняя Нараяна. Изредка он ненадолго останавливался, приседал, что-то высматривая среди растений, но потом поднимался и снова начинал быстро идти.
Время от времени Лася делала несколько глотков чая, налитого в ее флягу Нараяном. Чай был заварен на специальных травах, которые делали ум ясным, а телу придавали бодрость. И все-таки усталость давала о себе знать, особенно после того, как они покинули долину и стали взбираться в гору.
Лася тяжело дышала и собиралась уже нарушить свое обещание молчать, но тут Нараян, который только что зашел за большой камень, крикнул ей: "Есть! Иди сюда!" Когда Лася добралась до него, то увидела у его ног приземистое растение с фиолетовыми цветочками. Также она заметила, что Нараян очень доволен, должно быть потому, что выполнил поручение своего учителя. Однако она и не подозревала, что у него есть еще одна причина для радости.
– Ты – молодец, Лася, – сказал ей Нараян во время короткого отдыха. – Ты прошла настоящее испытание и теперь заслуживаешь награду. Поедешь домой на лошадке.
Когда Лася узнала, что "лошадкой" собирается быть Нараян, она стала отказываться.
– Выходит, что каждый пойдет на своих двоих? – спросил ее Нараян.
Лася согласно кивнула и, с трудом поднявшись на ноги, сделала несколько шагов по склону горы. По жалобному выражению ее глаз Нараян сразу же сообразил, что идти ей невероятно трудно. А потому он подошел к Ласе и с готовностью подставил ей свою спину.
На обратном пути уже не нужно было смотреть под ноги, и потому Лася могла разглядывать окружающие горы, небо, которое горело солнечным огнем, и редких птиц в нем. Она первая заметила одинокого орла, парящего невысоко над землей. Глядя на него, Нараян сказал:
– Охотник. Добычу высмотрел.
Лася, чьи глаза теперь возвышались над глазами Нараяна больше чем на полметра, сумела разглядеть над чем, вернее над кем, кружит орел:
– Смотри, там лань! – стала показывать она.
Нараян зашагал быстрее и вскоре тоже увидел горную лань, которая торопилась скрыться среди редких деревьев.
– Э-э, да она хромает, – заметил Нараян. – Наверное, ранена.
Ласины глаза тотчас же наполнились отчаянием:
– Выходит, орел сейчас нападет на бедную раненую лань?!
– Не нападет, – заверил ее Нараян.
Он осторожно поставил Ласю на землю и попросил ее не двигаться. Затем он принял позу лучника, который готовится выпустить стрелу. Постояв так некоторое время, он вдруг резко выбросил вперед руку по направлению к орлу, нагоняющему свою жертву. Птица, которая только что устремленно летела вперед, внезапно закувыркалась в воздухе, как будто в нее, и вправду, попала стрела. У самой земли, однако, она сумела оправиться и, снова взмыв в воздух, полетела прочь.
Оторвавшись от грозного преследователя, лань обессилено опустилась на траву. Она не стала убегать, даже когда Лася и Нараян подошли к ней совсем близко.
– Смотри, – сказал Нараян Ласе, – я оказался прав.
За ланью тянулся кровавый след. Теперь и у Ласи не оставалось сомнений, что она ранена.
Вытащив из Ласиного мешка пучок какой-то травы, Нараян направился к лани. Темный блестящий глаз животного смотрел на него пугливо и страдальчески. Нараян пожевал во рту траву и, выплюнув кашицу на ладонь, приложил ее к кровоточащей ране. Лань дернулась от боли, но позволила юноше лечить себя.
Пока Нараян что-то нашептывал, Лася успела подобраться к лани и стала гладить ее по спине. Она видела, что животное постепенно успокаивается, чувствовала, как унимается дрожь в его теле. Еще лучше лани стало тогда, когда Нараян влил ей в рот полбутылочки какой-то настойки, которую достал из кармана куртки.
Не прошло и получаса, как животное поднялось на ноги и медленно, но уверено направилось в лес. Туда же пошли и Нараян с Ласей.
По дороге Лася засыпала своего спутника вопросами:
– А чем ты попал в орла? У тебя же ничего не было в руках.
– Я попал не руками, а мыслью. Мысленно я собрал свою основную энергию и представил ее в виде светящейся стрелы. Затем я представил себе, как эта стрела попадает в птицу и заставляет ее прекратить охоту.
– А лань? Что ты ей говорил?
– Я говорил слова, которые помогли остановить кровь. Можно было обойтись и без их помощи, и даже без травы на ране. Достаточно было четко представить себе, как заживает рана.
– А у меня получилось бы?
– Пока нет, но если будешь учиться…
– Обязательно буду! – с готовностью произнесла Лася, представляя себе, что и ей так же, как и Нараяну, будет подчиняться ее основная энергия.
37. ПРЕОДОЛЕНИЕ
Лошадей в Синегорье было немало. Они, вместе с другими синегорскими животными, участвовали в общей работе. На лошадях развозили небольшие грузы, лошадьми пользовалась наземная охрана. Ну, а уж если кто-нибудь собирался совершить поход по живописным окрестностям, то нередко он проделывал это верхом на лошади.
Здесь, в синегорском лагере, все желающие могли учиться ездить верхом. Среди них оказалась и Лася. Чаще всего, она присоединялась к Машу и Магалу, которые вместе с другими пламенными почитателями лошадей, по очереди дежурили в конюшне.
Однажды, собираясь немного поездить верхом, Лася сопровождала Магала. Кончено, ездить по кругу внутри загона было не так интересно, как за его пределами. Но младшим детям иначе не разрешалось.
– Постой тут, Ласька, – остановил ее Магал. – Сейчас я тебе Сивку-бурку приведу.
Лася стояла возле высокого деревянного забора, который огораживал большой круглый участок земли, посыпанный песком. Неподалеку было деревянное здание конюшни, откуда Магал уже выводил вороного красавца-коня.
Сначала Ласе показалось, что конь не очень-то слушается Магала, но потом она решила, что ей это только кажется.
– Садись, не боись! – сказал Магал, подсаживая ее в седло.
Лася вовсе и не собиралась бояться это горделивое животное, которое с нетерпением переступало с ноги на ногу. Тем более, что пока она ездила по кругу внутри загона, Магал крепко держал коня за повод.
– Ты – хороший конь. Очень красивый и добрый, разговаривала с конем Лася.
– Давай-давай, гипнотизируй его. Может, он послушнее станет, – посмеивался Магал.
И правда, конь то и дело мотал головой, норовя освободить повод из рук Магала. Один раз он дернулся так, что Лася еле удержалась в седле. И все-таки она не сдавалась.
– Мага- а-ал! – раздался вдруг громкий призыв со стороны конюшни.
Магал сразу уяснил, что там что-то произошло и нужна его помощь, а потому бросился бежать, на ходу крикнув Ласе:
– Держи его крепко! Я сейчас вернусь!
Лася крепче ухватила вожжи, продолжая направлять коня вдоль загородки. Она успела порадоваться тому, что конь перестал мотать своей лоснящейся, как шелк, головой. И не сразу заметила, как он с шага перешел на бег, затем толкнул плохо прикрытые ворота и с победным ржанием выбежал за пределы загона.
Очутившись на свободе, норовистое животное приступило к следующему этапу своего освобождения. Оно стало всеми силами стараться избавиться от неопытной всадницы. И очень скоро ему это удалось.
Едва покинув безопасную территорию загона, Лася, не удержавшись в седле, оказалась на земле.
– Лася! Цезарь! – услышала она позади себя крик Магала.
Лася поднялась с земли, отряхнула испачканные шорты и, слегка прихрамывая, направилась домой. Сейчас ей совсем не хотелось разговаривать с Магалом. Но когда позади нее раздался пронзительный свист, она обернулась.
К ее удивлению, конь, который только что резво удалялся прочь из лагеря, остановился и, неодобрительно кося глазом, ожидал, пока Магал подбежит к нему. Ухватив коня за повод, Магал снова стал звать Ласю, но она не изменила своего решения и пошла домой.
С тех пор прошло несколько дней. В субботу, как обычно, в лагере намечался концерт – прибыли превосходные музыканты, и вся Ласина семья собралась идти в Дом собраний. Только Резо не мог идти с ними, в этот день он дежурил по лагерю.
Попрощавшись со своими, он отправился к конюшне, чтобы взять на время дежурства подходящую лошадь.
– Резо, можно с тобой?! – услышал он вдогонку.
Нарядная, в белом платье, его окликнула Лася.
– Ласик, ты же так любишь музыку? – удивился Резо.
– Я и лошадей тоже люблю, – ответила Лася, выжидательно глядя на Резо.
– Ладно, не раздумывая, – согласился он. – Пойдем, поищем какого-нибудь тяжеловоза. Авось, часок он нас двоих выдержит.
Лошадь, которую привел Ласе Резо, была не очень рослой, да и красотой не отличалась. Похоже, однако, что ее крепкой спине был под силу не один всадник.
Пока Лася разглядывала свою новую знакомую, поглаживая ее крутые бока, Резо отозвал в сторонку хромой конюх Иван.
– Твоя девочка? – спросил он Резо, показывая на Ласю.
– Моя, – кивнул Резо, не представляя, о чем собирается говорить с ним конюх.
– Ничего тебе не рассказывала о том, что случилось в среду?
– Вроде бы нет, – стал припоминать Резо.
– Девочка хорошая. Не ябеда, – решил Иван, поправляя козырек кепки.
– Да не томи же, рассказывай! – не выдержал Резо.
– Погоди маленько, – сказал конюх и потянул его к одной из загородок, где были кони.
– Гляди. Этого красавца зовут Цезарь, – сказал он, показывая на вороного.
Конь, как будто сообразив, что о нем говорят, негромко заржал.
– Умный, – заметил Иван, – и самый серди наших лошадок норовистый.
– Ну, а девочка тут при чем? – поторапливал его Резо.
– Так вот, я и говорю. Мальчик, который в прошлую среду помогал мне, выбрал для этой девочки Цезаря. Я еще удивился. Говорю ему, мол, для такой маленькой девочки Цезарь не больно-то годится. А он мне в ответ: ничего, дядя Иван, я управлюсь.
Он, этот Магал, тоже своенравный, как наш Цезарь.
– Магал? – насторожился Резо.
– Он самый, – подтвердил конюх. – Но вначале все шло как будто неплохо. Цезарь ходил по загонке, слушался Магала, девочка сносно держалась в седле.
Но тут наш пони Дик отвязался и давай шастать по конюшне, того и гляди в лес убежит, волкам на съедение. Ну а мне, хромому, за ним не угнаться – вот и покликал я мальчика.
Тут Иван повернулся лицом к загону и, показав на ворота, продолжил:
– Дика мы быстро угомонили, да вон через те ворота, которые Магал не запер за собой, Цезарь-то и выбежал. Где уж было малышке с ним управиться. И пяти минут в седле не удержалась, свалилась. Да благо, в траву, что с утра накошена была. Поднялась потом, вроде, быстро и прочь пошла. Сколь мальчик ее не звал, вернуться не захотела.
– А я-то гадаю, что это первейшая моя наездница к лошадям так долго не ходит, – задумался Резо и тут же махнул рукой. – С этим я позже разберусь. Спасибо, что рассказал. А сейчас "труба зовет".
Наутро после дежурства Резо вернулся домой не один. Он привел с собой доктора.
Нужно заметить, что врачи в Синегорье были особенные. Для того чтобы узнать, чем болен их пациент, они использовали свою способность понимать движение основной энергии в человеке. И даже видели, как это отражается на его излучениях. Для этого им не нужны были ни анализы, ни инструменты, ни даже белые халаты.
И все-таки появление в доме врача насторожило детей.
– Знакомьтесь, доктор Лика, – представил молодую женщину Резо. – Она недавно приехала в лагерь и теперь знакомится с детьми.
– Знакомиться? Это можно, – выступил вперед Магал.
Однако подойти к Лике он не успел. Путь ему преградил Резо:
– Что-то, мальчик, нездорово ты выглядишь. Может, заболеваешь?
– Я – самый здоровый человек на свете, – отшутился Магал.
Но Резо все же попросил доктора Лику осмотреть его.
Для начала, Лика велела ему стать напротив себя. Некоторое время затем она внимательно смотрела на него, изредка проводя рукой вдоль его тела.
– Здоров он совершенно, – наконец сказала она, обращаясь к Инге и Резо.
Как бы припоминая что-то, она добавила:
– Наблюдается в его поле небольшой испуг.
При слове "испуг" брови Магала взлетели вверх – ведь он считал себя абсолютно бесстрашным человеком.
– Именно испуг, – улыбнулась Лика Магалу. – А испугался ты тогда, когда увидел, как маленькая девочка упала с лошади.
Теперь настал Ласин черед удивляться. Она уже знала, что по излучениям человека можно определить, что он чувствует, какое у него настроение, но чтобы видеть, что с ним происходило…
– И когда же это случилось? – заинтересовалась Инге.
– Да это, когда Ласька упала с лошади, – как бы невзначай заметил Магал.
Услышав это, Инге тут же встревожилась и попросила доктора осмотреть и Ласю.
– Девочка практически здорова, – сделала вывод Лика. – У нее тоже наблюдается испуг. Кроме того, в душе затаилась обида. Я вижу такую картинку.
Девочка верхом на лошади. Рядом с ней мальчик держит лошадь за повод. Но вот, мальчик убегает. Лошадь ускоряет свой ход, это пугает девочку. Она падает с лошади и к ее испугу добавляется обида на мальчика.
Рассказ Лики привел Ласю в восхищение, но вскоре оно погасло. Следующие слова доктора крайне озадачили Ласю:
– Я тебе хочу дать совет. Никогда не обижайся. А если обида все-таки проникла тебе в душу, нужно как можно скорее простить человека, на которого обижаешься.
Обида – это болезнь души, которая со временем переходит на тело.
– Простить, даже если он не попросил прощения? – удивилась Лася.
– Обязательно. Не прощать – значит, помнить зло. Когда делают тебе плохо – все равно, что сеют в землю сорные семена. А ты, вместо того чтобы выбросить их вон, выращиваешь из них сорняки обиды. То есть умножаешь злое, нехорошее для всего мира.
Ласино лицо теперь выражало крайнюю сосредоточенность. Казалось, она хотела как можно крепче запомнить все, что сказала ей Лика.
– Я обязательно прощу его, – пообещала она. – Совсем скоро.
Вечером, когда Лася уже лежала в кровати, негромко переговариваясь с Али, в комнату постучали. Затем дверь приоткрылась, и при слабом свете, который шел из коридора, Лася рассмотрела, что это был Магал.
– Ласька, можно тебя на минутку? – позвал он.
Когда Лася подошла к нему, Магал взял ее за руку и повел вниз, в общую комнату. Оттуда доносилась тихая, спокойная музыка: нежную мелодию скрипки бережно поддерживала гитара.
Когда дети появились в гостиной, Инге, удивившись, отложила скрипку, а Резо, продолжая наигрывать на гитаре, спросил:
– Ну-с, чем порадуете, дети мои?
Видно было, что Магал, который вместе с Ласей стоял напротив своих названых родителей, собирается с духом. Когда, наконец, это ему удалось, он в один присест выпалил:
– Да, я виноват. Во-первых, потому что посадил Ласю на Цезаря. Хотел, чтобы она немножко побоялась и задиралась потом чтобы меньше. А еще, не закрыл ворота. Но это не нарочно. Правда.
После этих слов Магала в комнате воцарилась тишина, даже Резо перестал перебирать струны гитары.
– И это все? Больше вы ничего не желаете сказать? – спросил он у детей.
Магал пожал плечами. А Лася, которая все то время, пока он говорил, стояла с опущенной головой, посмотрела на него и сказала:
– Знаешь, Маг, я уже совсем не срежусь на тебя. Ты – очень храбрый и скоро станешь совсем хорошим.
Теперь Магалу не терпелось уйти в свою комнату. Едва Лася закончила говорить, он сказал:
– Ну, мы пошли.
Инге согласно кивнула головой, а Резо посмотрел на него потемневшими, очень строгими глазами. Этот взгляд остановил мальчика.
Тогда Инге поднялась со стула и подошла к детям. Сначала она погладила Ласю по голове и поцеловала ее в лоб. Затем она обняла Магала и с печалью в голосе прошептала:
– Бедный, бедный мальчик. Какое гордое у него сердце.
Магал сделал движение, чтобы освободиться из объятий Инге. А когда ему удалось, он вдруг сам приник к ней, и Лася увидела, как по щеке у него катится слеза.
И снова Ласин взгляд скользнул по Резо.
Он сидел по-прежнему немало взволнованный, но теперь на его лице появилась еле заметная улыбка.
– Мы победили, – подумала Лася. – Добро победило зло.
38. СИЛА МЫСЛИ
– Ласик, вставай, пожалуйста, – голос Инге заставляет Ласю проснуться.
Лася чувствует себя невыспавшейся.
– Который час? – спрашивает она.
– Шесть, – отвечает Инге и идет будить Али.
Лася неохотно встает и направляется в умывальную. Там в разноцветных прозрачных полусферах, прикрепленных к стене, хранятся принадлежности для умывания. Ласин шар голубой. Она вынимает оттуда щетку, зубную пасту и…
– …что мы можем? – слышит она за спиной голос Магала.
– А то, что если мы вместе со всеми пошлем мысль, бури не будет, – отвечает ему Маш.
"Вот оно что!" – осеняет Ласю. Оказывается, детей, так рано подняли, чтобы они приняли участие в формировании погоды.
Когда-то Лася вместе с одноклассниками уже участвовала в необыкновенном действии, о котором папа Рад говорил: "Колдовство какое-то". Но Лася знала, что никакого колдовства в этом нету. Все делается по-научному.
Сначала они становятся в круг, берут друг друга за руки и хором произносят молитву, чтобы объединить свою мысль. Ребята очень стараются не отвлекаться, потому что дальше предстоит самое трудное: необходимо представить себе нужную погоду и послать мысль о том, чтобы она установилась. Общая мысль гораздо сильнее отдельной, а потому, чем больше людей ее посылают, тем результат сильнее.
Так вот, сегодня около семи часов утра Лася и ее одноклассники водят необычный хоровод. Они ходят по кругу и хором повторяют странные незнакомые слова. Слов немного и они все время повторяются. При этом дети представляют себе, как рассеиваются мрачные тучи, как из-за них выглядывает солнце и своей улыбкой озаряет мир.
Потом Риола, под чьим руководством они совершают все действия, ведет их в столовую. Ласе не терпится узнать, что это за слова они только что повторяли, и она спрашивает об этом учительницу. Но Риола обещает дать ответ после завтрака.
На утренних занятиях она, и в самом деле, вспоминает об обещанном, но начинает свой рассказ издалека:
– Когда бросаешь камешек в воду, он пронзает водную поверхность и по ней расходятся круги. Если в воду бросаешь очень большой камень, круги на воде получаются большие и расходятся дольше.
Мысль человека, если она никуда не направлена, как маленький камешек, почти не вызывает возмущений в пространстве. Если мысль направить, скажем, как при использовании телефона-повязки, она уже сможет произвести действие. Например, привлечь мысль другого человека.
– Ну-ка вспомните, что вы делали с мыслью утром? – обращается Риола к детям.
– Направляли мысль, чтобы светило солнце, – отвечает ей кто-то из них.
– И еще, мы это делали вместе, – подсказывает Али.
Риола подхватывает:
– И оттого, что вы это делали дружно, и не только вы, но и все дети и взрослые в лагере и в Синегорье, наша общая мысль значительно усилилась.
– Как большой камень, – задумчиво произносит Лася.
– Верно, – соглашается Риола. – Ученые рассчитали, что буря предстоит очень сильная. Наша объединенная мысль должна попасть в ее вихрь и заставить его рассеяться. А значит, и наша мысль должна быть очень сильной.
– А чтобы еще сильнее, нужны слова? – спрашивает Лася.
– Вот именно, – подтверждает Риола. – Специально подобранные слова, когда они много раз повторяются, заряжают посланную мысль дополнительной силой.
В древности нередко использовали этот прием, например, при поднятии тяжестей.
Уже после занятий Али подходит к Риоле с вопросом:
– Если я хочу послать мысль, чтобы у меня дома была собака, какие слова я должен повторять?
Этот вопрос вызывает у учительницы улыбку. Но отвечает она вполне серьезно:
– Самое главное, мысленно представлять себе, какую собаку ты хочешь. Можно представить, как она заходит к тебе в дом. А если хочешь усилить свою мысль, повторяй имя собаки.
Проходит несколько часов, и вот уже Инге и Резо, расположившись на веранде, наблюдают странную картину: их младшие дети, взявшись за руки, ходят по кругу и все время повторяют: "Лайка с нами! Лайка с нами!"
– Они, кажется, хотят собаку, – догадывается Инге.
Резо, который считает, что собаке в их доме делать нечего, замечает:
– Собака для развлечения детей? Не замечал я такого в Синегорье.
А после ужина на выходе из столовой к ним подходит ее заведующий, Парис. Инге хорошо знает его, потому что играет с ним в любительском оркестре. Обращаясь к Инге, Парис говорит:
– Как музыкант музыканта, прошу, возьмите эту замечательную собаку на время.
И Парис показывает на лохматую белую собаку, сидящую у входа. Затем он поясняет:
– Лайка стареет, и для охраны столовой от грызунов прислали новую собаку. Пока они не ладят между собой. Нужно, чтобы новенькая почувствовала себя хозяйкой. Ну что, берете?
– Берем, берем! – хором кричат дети.
Так в "Доме солнца" появилась замечательная собака Лайка. Она облюбовала себе место на веранде и ночами по старой привычке гоняла грызунов, днем же "охраняла детей". Так сказал Парис, когда ему передали, что Лайка неотступно следует за детьми, куда бы они не пошли. Он, однако, был немало удивлен, когда узнал, что Али научил собаку играть в мяч – уж очень это не подходило к ее строгому характеру. Но еще больше его озадачило то, что собака, с которой он прожил рядом без малого десять лет, умеет… петь. Хотя об этом стоит рассказать подробнее.
На занятиях в летней школе нередко звучала музыка. Детям при этом разрешалось делать все, что они хотят. Кто-то раскачивался в такт мелодии, кто-то пританцовывал, кто-то слушал, подперев голову рукой.
Лася любила закрывать глаза и воображать различные картины. Когда музыка замолкала, она могла изобразить свое настроение на бумаге.
Музыка в синегорском лагере, чаще всего, была живая. Ласин класс, например, слушал ее в исполнении Инге и Резо. Записи звуков природы: пение разнообразных птиц, шум прибоя, перекличка ручьев – все это служило прекрасным фоном мелодии скрипки и гитары.
Конечно, были и настоящие концерты в Доме собраний. Но веселей всего, пожалуй, проходили танцевальные вечера. Они были общими; там можно было научиться самым разным танцам, отплясывая под звуки целого ансамбля музыкантов. Были они и домашними, когда члены одной, двух или трех семей собирались вместе и под музыку нескольких инструментов танцевали от души.
Однажды на таком маленьком домашнем танцевальном вечере кто-то из детей заметил, что Лайка воет под музыку.
– Она поет! – решили дети.
Инге, которая слышала не раз, как разные животные голосом подражают мелодии, сказала:
– Наша Лайка реагирует только, когда мы играем быструю музыку. Обычно, животные "подпевают" медленной мелодичной музыке. Вряд ли это "пение".
Загадка Лайкиного "пения", может, и не была бы разгадана, если бы не один мальчик из соседнего "Дома трудолюбивых пчелок", которому тоже очень нравилась собака.
Как-то на одном из музыкальных вечеров он и Али находились рядом. Зазвучал быстрый зажигательный танец, и мальчик, показывая на Лайку, заметил:
– Снова воет. А вы не пробовали узнать у ее хозяина, что это с ней?
Пригласить Париса на следующий танцевальный вечер оказалось делом нетрудным. Однако, сколько ни играла музыка, даже самая развеселая, Лайка сидела молча.
– Может, это она за тобой, дядя Парис скучала? – предположила Май.
– Очень может быть, – поддержал ее Резо, – ведь она любит слушать, когда Парис играет.
Наверное, на том бы и порешили, если бы в это время не появился Маш. Он только что вернулся после купания коней и теперь готов был дополнить маленький семейный оркестр игрой на бубне.
Едва звонкие пластинки начали отбивать ритм, как… Лайка "запела".
– Вот это да! – удивился Парис, поглаживая ее по белой шерсти.
И дальше, пока играл бубен, Лайка реагировала одинаково – тихо подвывала. Когда закончился очередной танец, Парис вдруг сказал:
– Послушайте, а может, она вспоминает время, когда слушала наговоры шамана?
Оказалось, что Лайка попала к Парису совсем молодой собакой, во время его путешествия на далеком севере.
– Я был там и видел, – рассказывал он, – как шаман бил в бубен, приплясывал и произносил заклинания: одни и те же слова много раз.
– А для чего он это делал? – заинтересовалась Лася.
– Так создавался нужный ритм, который вызывал из пространства энергию с таким же ритмом. А уже эта энергия творила действие нужное шаману: лечила, накладывала запрет или наоборот, разрешала что-то.
– Наш учитель Нараян тоже может, как шаман, – вспомнила Лася. – Я видела. Он умеет кровь останавливать, птице запретить куда-то лететь.
Видно было, что Парису понравилась Ласина любознательность и он с удовольствием пояснил:
– Я думаю, что в отличие от шамана ваш Нараян управляет своей основной энергией с помощью мысли. Ему не нужно часами бить в бубен и что-то бормотать себе под нос.
– Это точно, – сказала Лася и засмеялась, увидев, как Магал выхватил из рук брата бубен и стал совершать самые нелепые прыжки, приговаривая при этом: "Лайка пой! Лайка, пой!"
Так был раскрыт секрет загадочного "пения" Лайки.
39. НАДЗЕМНОЕ РЯДОМ
Накануне родительского дня друзья долго не ложились спать. В полумраке комнаты можно было разглядеть Али в кресле у Ласиной кровати и Ласю, которая лежа слушала друга.
– Завтра, – говорил он, – мой папа обещал привезти новое изобретение. Такую шапку, что когда ее наденешь на голову, сразу попадаешь в Невидимый Мир.
– Ух, ты! – восхитилась Лася.
Воодушевленный ее восторгом, Али продолжал:
– Представь себе, оденешь и начнешь видеть природу, которая в Невидимом Мире такая красивая, яркая. Встретишься с людьми, которые уже ушли с земли…
– С моим дедушкой, – наморщила лоб Лася, припоминая, с кем из ушедших ей хотелось бы встретиться. – С собакой, которая у нас жила еще до моего рождения…
– Слушай! – вдруг осенило ее. – А я могу увидеть там кошку Маню и собаку Джакси, которых я придумала сама?
– И их тоже, – горячо зашептал Али. – Там живут все герои сказок: и Золушка, и Дюймовочка, и твои зверьки тоже. Папа рассказывал, что все вещи, которые только существовали и существуют на земле, – все есть в Надземном мире. Интересно, да?
Однако на вопрос Али никто не ответил. Он позвал Ласю по имени, но вновь не получил ответа. И тут он понял, что его единственный слушатель уже спит.
А наутро Ласе пришлось будить Али. Она тормошила его и со смехом говорила:
– Представляешь?! Приехали одни папы. И твой, и мой, и дядя Тай к Ло и Май.
Конечно, Али обрадовался, что у его папы нашлось время, чтобы навестить сына. А еще больше он обрадовался, когда узнал, что Али-старший привез с собой не одну, а целых две новинки из своей лаборатории.
Солнце весьма настойчиво грело в этот день землю, и три отца решили, что лучше всего они и их дети проведут время в зеленой прохладе леса.
Полянка, на которой они расположились, дышала покоем и солнечной улыбкой. Сопровождавшая маленький отряд собака Лайка тут же разлеглась в центре поляны, под боком у Али-старшего, который собирался демонстрировать то, что обещал.
Для начала он достал из кармана рубашки небольшую блестящую коробочку и положил ее на траву перед Лайкой.
– На, изучай, – сказал он, потрепав белую собачью шерсть.
Лайка стала обнюхивать коробочку. Лася потянулась, чтобы тоже осмотреть прибор, но Али-старший остановил ее:
– Это потом. А сейчас гляди, какая у меня есть шапка.
Он протянул Ласе эластичный матерчатый шлем, который только что достал из своей сумки.
Не долго думая, Лася надела шлем на голову и стала настороженно ждать чего-то необыкновенного. С закрытыми глазами она слышала приглушенные голоса, доносившиеся снаружи, с открытыми – видела все ту же полянку и своих спутников на ней. Одним словом, не происходило ничего необычного.
В шлеме было жарко. Лася сняла его и передала своему другу Али. Али пощупал плотную ткань и спросил отца:
– Металл?
– Металл, – кивнул головой Али-старший и после уточнил:
– Шапочка с секретом: между двумя слоями ткани тонкий слой специального металла, а тут… – и Али-старший показал на место между глазами, – специальный кристалл.
– И для чего же эта волшебная шапка? – поинтересовался Ласин папа.
Али-старший знал, что, в отличие от Ласи, ее отец не так легко принимает все необычное, и потому начал издалека:
– Каждый из нас живет в двух мирах: земном и Надземном.
– Жить в земном мире – это я понимаю, – стал размышлять вслух папа Рад. – Но в Надземном? Я же никогда не видел его.
– А это и не обязательно, – улыбнулся Али-старший.
– И не слышал, что там делается, – настаивал Рад. – И не…
Тут Али-старший поднял обе руки вверх – это означало, что он сдается. Тогда Али-младший решил прийти отцу на помощь:
– Многие не знают, что делается в Надземном мире, но все время посылают туда свои мысли. Мысли бывают разные, и в Надземном мире по их виду сразу можно определить: хорошие они или плохие.
– Вот-вот, – подхватил Али-старший. – Выпущенные мысли, как люди: хорошие тянутся к хорошим, плохие – к плохим. И вместе они оказывают на людей или полезное или вредное действие. Конечно, тому, кто выпустил мысль, воздается по заслугам.
Весьма полезно увидеть, как действует мысль в Надземном мире. Для этого и шапку эту придумали.
– Как здорово! – обрадовалась Лася, но тут же озадачилась:
– А почему же я ничего-ничего не увидела?
– Нужны еще некоторые способности. Как у наших контактеров, например. Они и без шлема могут улавливать надземную жизнь.
– В таком случае, зачем им этот хитрый шлем? – допытывался Ласин папа.
Али-старший поднял металлическую коробочку с травы и провел пальцем по ее краю:
– А зачем нам линейка? Ведь, при желании, мы, итак, можем соединить две точки прямой линией.
– Если руки не дрожат, – улыбнулся доктор Тай.
– Вот видите, – обрадовался Али-старший, – вы и сами догадались, что наш шлем вспомогательное устройство. И помогает вступать в контакт с Надземным миром даже в самых сложных условиях.
С этими словами он снова положил коробочку перед Лайкой. Неожиданно для всех собака тихо зарычала. Лася, которая сидела совсем близко от Лайки, встала на колени и подползла к прибору. На верхней панели она увидела, что узкая полоска, как столбик на термометре, медленно поползла слева направо.
Али-старший снова взял прибор в руки и сказал:
– Вот видите, мы своими разговорами и размышлениями о Надземном мире привлекли слушателей из этого мира. И прибор показал, да и Лайка, умница, отреагировала.
– А они хорошие? – поинтересовалась Ло.
– Какие они, можно определить по цвету. Если полоска становится красной – значит, рядом с нами бяки, если фиолетовой – значит, около высшие существа.
– А сейчас полоска – зеленая, – рассмотрела Лася.
– Это друзья, – подтвердил Али-старший. – Они помогают делать открытия, хотят, чтобы мы знали о Надземном мире как можно больше.
– А откуда это известно? – с недоверием спросил Ласин папа.
Видно было, что при всем уважении к Али-старшему ему трудно поверить в то, чего он никогда не видел.
– Вот что, – осенило вдруг ученого. – Я прочту вам сейчас отчет одной женщины-контактера. Она очень помогла в работе над приборами. Кстати, благодаря использованию нашей шапки, она может попадать в любое место Надземного мира, когда только пожелает.
Так вот, слушайте.
"В этот раз я решила навестить друга детства, который ушел с Земли, еще когда нам было по восемь лет. Стоило мне закрыть глаза и настроиться, как уже совсем скоро я увидела у своих ног огромную книгу, раскрытую примерно посередине. Ее желтоватые листы были абсолютно пустыми.
– Странно, – подумала я. – Дим почему-то не хочет появляться.
Едва эта мысль пришла мне в голову, как на книжных страницах стали проступать яркие цветные пятна. Они увеличивались, росли и, наконец, превратились в необыкновенные цветы. Таких прекрасных сияющих и душистых цветов мне еще не доводилось видеть раньше, даже в Надземном мире. Мне захотелось поцеловать их, прикоснуться к ним губами. Аромат цветов был настолько сильным, что у меня закружилась голова.
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что меня окружают озеро, лес и гора. Впрочем, все это я разобрала немного позже. Ведь в Надземном мире каждую вещь видишь сразу со всех сторон, как будто находишься одновременно спереди, сзади и с боков, сверху и снизу.
Когда кажется, что лес растет в озере и оба они находятся внутри горы, мысленно нужно отделить все эти вещи друг от друга. И в конце концов, мне это удалось.
А потом я вдруг вспомнила о Диме. И едва я подумала о нем, как друг моего детства предстал передо мной. Я очень ему обрадовалась.
– Он совсем не изменился, – подумала я, разглядывая мальчика, с которым росла в одном дворе.
Дим улыбнулся и послал мне ответную мысль:
– Ты забыла, что мы в Надземном мире.
И уже мгновение спустя передо мной стоял высокий молодой человек с небольшой бородкой и ясными глазами Дима.
– Полетели, – протянул он руку.
Полететь, означало, проникнуть сквозь прохладные воды озера, остро пахнущий хвоей лес и непрозрачное тело горы.
В Надземном мире нет низа и верха, не существует ничего далекого и близкого – все, что видишь, всегда перед тобой. Потому сразу после горы в ярком свете я увидела… детские игрушки. Несомненно, именно их хотел показать Дим, и мне было любопытно узнать, что в них особенного. Но прежде всего хотелось услышать всю его историю с самого начала.
Уловив мое желание, Дим стал передавать мне свои мысли. Яркие картины прошлого и настоящего разворачивались перед моим взором.
Оказалось, что мой друг так рано покинул землю потому, что его главная задача – встретиться со своими родителями – была выполнена. Целых восемь лет он радовал их, а потом перешел в Надземный мир, чтобы продолжить работу.
– Все, что ты видишь здесь, поддается воздействию мысли, – сказал Дим, показывая на игрушки.
– Но в Надземном мире, и так, всем управляет мысль, – удивилась я.
– Это будущие игрушки Земли, – продолжал Дим. – Основная энергия, даже маленького ребенка, сможет управлять ими. Вот, к примеру, если он захочет, то эти разноцветные рыбки будут плавать рядом с ним или же летать по воздуху под его управлением.
– А куклы, – поинтересовалась я, присматриваясь к трем одинаковым голышам, ростом с годовалого ребенка.
– Кукла Чистюля, ешь! – скомандовал Дим, и сразу одна из кукол зачерпнула несуществующей ложкой из несуществующей тарелки воображаемую еду и поднесла ее ко рту.
– Научиться есть, умываться, одеваться и многое другое вместе с такой куклой ребенок сможет быстрее, чем без нее. И самое главное: желая управлять куклой, он будет учиться управлять своей мыслью.
Я представила, как мой годовалый малыш пробует управиться с такой куклой, и улыбнулась. Потом мне в голову пришла еще одна мысль:
– И когда же они появятся на Земле?
– Еще не скоро, – услышала я ответ и тут же все поняла.
Передо мной предстали картины, показывающие людей, которые захотят использовать Димины куклы.
Одни приспособили их для выполнения тяжелой работы: доярка – к дойке коров, комбайнер – к уборке урожая. Другие же, которых немало осталось еще на Земле, решили использовать этих безотказных помощников для вершения своих темных дел. Сидя у экрана информатора, они направляли кукол, чтобы те грабили, убивали…
– Когда люди будут заботиться только о том, чтобы приносить пользу, – проявился в моей голове голос Дима, – я появлюсь на Земле и принесу с собой эти изобретения.
– И вот этот шар? – спросила я, показывая на большую прозрачную сферу.
– Этот шар уже встречается кое-где на Земле. Неужели не узнаешь?
Шар напоминал мне что-то, однако вспомнить, где видела его прежде, я не могла.
– Смотри, – позвал Дим, и вскоре внутри шара я увидела… себя.
– Да это же объемный рисограф! – обрадовалась я своей догадке.
В следующий момент мне пришла в голову странная мысль:
– Если ты больше не рождался, как же появился на Земле объемный рисограф?
Вот что ответил на это Дим:
– Когда настала пора появиться рисографу у вас на Земле, я подсказал одному изобретателю во время сна идею этого шара. Позже, когда он стал искать состав вещества, заполняющего шар, в одну из ночей он увидел нужную формулу.
Было очень здорово, что Дим не жалеет труда для людей. Я сказала ему об этом. Но не услышала его ответ. Только почувствовала, как волна благодарности исходит от него.
Мое путешествие прервалось из-за того, что истекло время эксперимента и с меня сняли шлем".
На этом Али-старший закончил чтение.
– Папа, – тут же заговорил Али-младший, – а почему вы не подключили шлем к экрану информатора? Тогда путешествие бы не обрывалось.
Али-старший развел руками:
– Пока не получилось. Ни информатор, ни рисограф не хотят показывать те мысли, которые не направлены на них. Но мы над этим работаем.
Лася вдруг вспомнила о враче, которая видела, что с человеком произошло, и могла об этом рассказать.
Когда она сказала об этом Али-старшему, он согласился:
– Правильно, мы это тоже пробовали. Один человек путешествовал в Надземном мире, а другой пересказывал нам о своих наблюдениях над ним.
И все-таки мы хотим усовершенствовать шлем таким образом, чтобы записывать надземные путешествия в нашей информатеке.
Вечером, попрощавшись с папами, друзья долго играли в одну и ту же игру. В человека и куклу.
Сначала кто-то из них отдавал приказания, а тот, кого выбрали куклой, выполнял приказ. Потом Али предложил посылать приказы "кукле" с помощью телефона-повязки. И тогда появилась возможность отдавать разные приказания сразу трем куклам.
Маш и Магал застали младших в то время, когда "кукловодом" была Май, а остальные совершали при этом самые необъяснимые действия.
– Эти трое, наверное, на солнце перегрелись, – решил Маш.
– А я бы подумал, что их искусал рой диких пчел. Смотри, что вытворяют! – засмеялся Магал.
Невдомек было братьям, что сегодня ребятишки прикоснулись к миру, где царствует мысль, и что каждый из них загорелся желанием научиться управлять своими мыслями.
40. НА ОГОНЬ
Ласе нравилось все новое, и потому она очень любила путешествовать.
Пожалуй, всех юных жителей синегорского лагеря можно было назвать заядлыми путешественниками. Каждую неделю они покидали территорию лагеря, чтобы познакомиться с жизнью горы, у подножия которой жили, или разведать тайны леса и его обитателей.
Обычно после походов оставались трофеи. Лася даже выделила под них отдельный пакет.
– Трам-пам-пам, – однажды вечером произнесла она и вывалила все его содержимое на пол.
Чего там только не было! Странного вида коряги, какие-то камни, ракушки, мешочек с травами…
Лася вдохнула целебный запах и сказала:
– Что-то давно мы не путешествовали.
– Я тоже так думаю, – неожиданно послышался ей голоc Резо.
Ласю насторожили эти слова. Но когда она услышала волшебное слово "завтра", то неимоверно обрадовалась. Завтра они всей семьей отправятся в поход по реке, на лодке!
Конечно, теперь следовало быстрее собрать необходимые вещи и поскорее лечь спать. И Лася справилась с этим довольно быстро. Она даже успела уснуть, когда внезапно что-то разбудило ее.
– Нужно сходить в туалет, – решила она и стала надевать тапочки.
В темноте коварные тапочки никак не находились, а когда нашлись, оказалось, что наделись они наоборот: правый – на левую ногу, а левый – на правую.
Лася поленилась переодеть их. С трудом добрела она до туалета, а уж когда возвращалась назад, один непослушный тапочек все-таки слетел с ноги. Он ухитрился долететь до самой лестницы, что вела в общую комнату, и потому Ласе пришлось отправиться за ним.
– Нет, нехороший завтра для похода день, – услышала она вдруг громкий шепот Инге и следом за ним приглушенный голос Резо:
– Я уже пообещал детям. Всем. Шестерым. Представь, что будет, если я завтра отменю поход.
– Посмотри, какие прогнозы дают гороскопы, которые составил Волей, – снова зашептала Инге.
Ласе очень хотелось узнать, что это за прогнозы такие, но Резо не стал зачитывать их вслух, и некоторое время внизу царила тишина.
– Не все так плохо, – наконец, сказал он. – К тому же назавтра обещают отличную, очень солнечную и не очень жаркую погоду.
Во время этой беседы Лася успела не только найти соскользнувший тапочек, но и поменять тапочки местами. Убедившись, что поход не отменяется, она со спокойной душой пошла спать.
Сероватый свет раннего утра дышал сыростью. Только теперь Лася поняла, что горячий завтрак, от которого она так неосторожно отказалась, был бы весьма кстати. И не выстукивали бы ее зубы сейчас чечетку.
– Наверное, у меня в гороскопе сегодня непослушание, – внезапно пришло ей в голову, и впредь она решила быть осторожнее.
Это решение оказалось весьма своевременным. И вот почему. Прежде чем усадить младших детей в лодку, за каждым из них Инге закрепила руководителя. Ласе достался… Магал. В другое время Лася, может, и поспорила бы, но в этот день она только вздохнула и уселась с Магалом на одну скамейку.
Лодка была большой, и грести полагалось четырьмя веслами. Но Резо рассудил иначе:
– Характер у этой реки непростой. И мы с Инге постараемся управиться сами. А вы (и он показал на детей) наблюдайте, зарисовывайте и записывайте свои наблюдения.
Первое, чем залюбовалась Лася, была река. Прозрачная вода резво бежала к равнине, огибая большие камни, лежащие на дне. У самых камней вода закипала белыми барашками, и было понятно, почему Резо не мог доверить лодку детям.
"На левом берегу – лес, и на правом тоже, – писала Лася. – Только правый берег высокий, на него трудно забираться.
Деревья становятся гуще, – замечала она. – Солнце обнимает деревья и целует их в макушки. Но они ни за что не признаются, что радуются солнцу. Они очень строгие.
На берегу стоит медведь и бьет лапой по воде – так он ловит рыбу".
Ясно, что про медведя Лася выдумала, чтобы потом читать интереснее было. Еще она сочинила кое-что о речных жителях:
"Мимо лодки проплывают рыбы. Маленькие и большие. Одна, самая большая, – горбатая. Когда она подплывает под лодку, лодка поднимается и плывет по воздуху. Рыба-поднимала – оранжевая с большими фиолетовыми глазами.
Два бобра под водой у самого берега грызут бревно. Наверное, они поспорили, кто быстрее сломает зубы…"
В этом месте Ласины фантазии были прерваны.
– Смотри, Ласька, туман опускается, – заметил Магал.
Лася подняла глаза и увидела, как от горы, чью вершину уже заволокло туманом, стелется над рекой молочная пелена.
– Минут через двадцать сделаем привал, – решил Резо.
Маш, который в этом походе играл роль штурмана, заметил:
– Как раз сможем пообедать в домике для отдыха. Здесь на карте он красным крестиком обозначен.
Однако не прошло и пяти минут, как Инге, пошептавшись о чем-то с Ло и Май, объявила:
– Нам нужно причалить.
– Девочки! Осталось плыть самую малость, – попытался уговорить их Резо
– Нет-нет. Нам очень нужно на берег. Срочно.
Едва лодка коснулась берега, как Ло выскочила из нее и побежала к деревьям.
– Я тоже хочу, – крикнула ей вдогонку Май.
Чтобы не оставлять девочек одних, Инге устремилась за ними.
А в это время Резо попытался с помощью телефона-повязки связаться с кем-нибудь в лагере. Туман повисал над рекой все ниже и ниже. Необходимо было сообщить, что в обратный путь они смогут тронуться, только когда мгла рассеется.
Лагерь не отвечал. Тогда Резо велел мальчикам и Ласе достать из лодки все, что в ней было, и выбираться на берег. Когда одеяла и рюкзаки были выгружены, из-за деревьев появилась Инге.
– Мы готовы, – объявила она.
– Можно плыть дальше, – поддержала ее Ло.
Навстречу им выступил Магал. Его брови были нахмурены.
– Наша лодка утонула, – мрачно сказал он.
– Как это? – опешила Май.
– Когда?! – испугалась Ло.
– Да будет вам, – остановил их Резо. – Лодка на берегу, ничего ей не сделается. А плыть в такой туман камни не дадут, а потому…
– До утра что ли здесь будем? – удивился Маш.
– Если нужно, то и до утра, – серьезно ответил Резо и велел следовать за ним в лес.
Ласе казалось, что они, держась друг за дружку, передвигаются в молочном киселе. Даже дышать было трудно. Поэтому она была рада, когда между деревьями нашлось подходящее место для отдыха.
Наверное, это был самый веселый обед в ее жизни.
– Ребята, я нашел бутерброды! Налетай! – объявил Резо, порывшись в своем рюкзаке.
Но для того чтобы получить бутерброд, следовало для начала определить, где находится Резо.
– Ты где? – спросила его Инге.
– Я здесь, – ответил он, протягивая вперед руку с бутербродом.
Оказалось, что найти Резо по голосу просто невозможно. А посему в тумане то и дело раздавалось:
– Ой, упал!
– Ай-ай-ай! Не нужно мне маслом в щеку!
– Ребята, кто еще не ел?!
Хотя, когда настала пора укладываться спать, веселье немного поутихло. От земли шла такая сырость, что не спасали даже легкие пуховые одеяла.
Ласе досталось место между Инге и Али, который, тщательно закутавшись, почти сразу же уснул. Зато Инге ложиться не собиралась. Она первой дежурила в эту ночь, а потому сидела, накинув на плечи одеяло.
Прижавшись головой к теплому боку Инге, Лася уже засыпала, когда вдруг заухал филин. Ее сердце забилось часто-часто и, чтобы успокоиться, она открыла глаза. В следующее мгновение, однако, ее тревога усилилась: из тумана к ней приближалось яркое пятно света. Из маленького оно постепенно становилось большим и, в конце концов, оказалось светом фонаря. За фонарем маячил темный силуэт человека.
Лася видела, как человек молча протянул руку и что-то показал Инге. После этого Инге стала будить всех уснувших и сказала, что нужно собираться и идти за человеком с фонарем.
Подниматься было еще холоднее, чем ложиться. Поеживаясь и стуча зубами, путешественники шагали по тропинке, едва освещаемой светом фонаря.
– Ой! Ой-ой-ой! – слышалось в темноте.
Это кто-то споткнулся о камень и чуть не упал. Через некоторое время ойканье повторялось: кого-то хлестнула по лицу низко растущая ветка. Поэтому все очень обрадовались, когда их поводырь, наконец, остановился.
Некоторое время он разгребал ветки и какой-то мусор на земле, затем что-то поднял и… Перед путниками открылся люк, который вел в освещенное помещение.
Там, внизу, оказалось тепло и уютно. В просторном помещении вдоль стен были устроены широкие лежанки, покрытые мягкими пледами, а посреди комнаты стоял большой деревянный стол. На столе в плетенках лежали аппетитные хлебцы, в стеклянных пиалах золотился мед, а большие разноцветные кружки были полны горячего молока.
– Ребята, горячее, – простонал Магал и, не дожидаясь приглашения, схватил кружку двумя руками, отпивая из нее большие глотки.
Остальные перед едой, как обычно, послали мысленную благодарность Владыкам. Последовав затем примеру Магала, они с аппетитом приступили к трапезе. И вскоре уже чувствовали себя сытыми и согревшимися.
– Спать, спать, – торопила ребят Инге.
Они и сами были рады улечься в чистые сухие постели. Но тут Май встрепенулась:
– А сказку на ночь?
И верно, каждый вечер перед сном Инге читала им или же пересказывала какую-нибудь историю.
– Что вы, мои дорогие? Какая может быть сказка? Уже очень поздно, – не соглашалась она.
Тогда Резо подошел к ней, обнял ее за плечи и попросил:
– Расскажи, пожалуйста. Я тоже послушаю.
Инге прикрыла глаза, припоминая историю покороче. Потом она слегка вздохнула и начала свой рассказ:
– В одной восточной стране жил-был один Учитель. Он стремился раскрыть в своих учениках новые способности и возможности. Задания, которые он им давал, выполнять было нелегко.
Однажды к нему пришел молодой человек и стал проситься в ученики. Учитель внимательно посмотрел на него и сказал:
– Сначала научись владеть огнем.
Ученик подождал, чтобы узнать, что еще скажет ему Учитель, но тот молчал. Тогда юноша пошел и стал размышлять, где он может научиться обращаться с огнем.
Для начала он отправился в кузню. Целый год учился он кузнечному ремеслу. После этого он снова пришел к Учителю и сказал:
– Пока я учился ковать металл, я узнал многие свойства огня. Этого достаточно?
В ответ Учитель лишь отрицательно покачал головой.
Один из людей, бывших при разговоре, посоветовал ему обратиться к местному факиру, чтобы тот научил его глотать огонь. И молодой человек, в самом деле, со временем научился этому непростому искусству.
И вновь Учитель не одобрил его нового умения.
В следующую их встречу юноша объявил, что теперь умеет ходить по раскаленным углям.
– Я теперь достаточно овладел огнем? Не так ли? – спрашивал он.
Вместо ответа Учитель вдруг больно наступил ему на ногу.
– Что за несправедливость! – вскричал молодой человек, растирая покрасневшую ногу.
– Вот и я говорю, – заговорил Учитель. – Пока человек не научится владеть своим огнем – своими мыслями и чувствами, – остальных умений будет недостаточно.
Когда Инге закончила рассказывать, то подумала, что дети уже спят. Но она ошиблась. Ласе, которая от души налакомилась медом, ужасно хотелось пить. Вылезать из-под одеяла, однако, не хотелось, и потому она долго не решалась встать.
Только она собралась было подняться, как тут услышала голос Резо:
– Инге, родная, я недоволен твоим поступком. Мы же договорились с тобой, что, как только увидишь что-то странное, ты сразу же разбудишь меня.
– Я думала, что это охрана, – тихо ответила ему Инге.
– Это была не охрана? Так кто же это был? – встревожился Резо.
Последний вопрос и для Ласи был очень волнующим. Она теперь даже и думать забыла о своей жажде и вся превратилась в слух.
– Это был посланный Владычицы, – заговорила Инге. – Когда он подошел ко мне в лесу, то сразу же показал мне ее портрет. К тому же он произнес ее тайное имя – то, которое мы без нужды не произносим.
Упоминание о Владычице привело Ласю в совершенный восторг. Вообразив прекрасное лицо спасительницы, она послала ей слова благодарности. Едва ее мысль стрелой устремилась в пространство, как вновь послышался голос Инге:
– Вот только я была занята детьми и не заметила, куда делся наш провожатый. Мне казалось, что после того как мы спустились сюда, никто наверх не поднимался. Как же он вышел? Ведь выход здесь один.
– Я пытался следить за ним, но до конца мне это не удалось, – признался Резо. – Ты же знаешь, что люди Владычицы обладают такой силой внушения, что могут убедить любого в чем угодно. Даже в том, что они невидимы.
– Получается, что он прошел сквозь стену, – задумчиво проговорил Инге.
Но Резо думал иначе:
– Скорее всего, здесь есть еще один проход – тайный, который соединяет это помещение с сетью ходов. И все они ведут прямо в Храм.
– Но Храм очень далеко отсюда, – удивилась Инге.
– Это ничего. Я думаю, что ходы могут вести даже дальше – в глубину гор. Это сделано на тот случай, если внезапно придется спасать жителей Синегорья от какой-нибудь напасти.
Лася уже засыпала и потому последнее слово поняла, как "на пасти". Она даже вздрогнула, когда ей привиделась острозубая пасть какого-то хищника. Но потом она словно провалилась в крепкий глубокий сон.