ЛАСЯ В СИНЕГОРЬЕ
16. ИЛИЯ И ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ
В день праздника Труда на площадке возле Ласиной школы разместилась выставка. Каждый мог прийти и полюбоваться лучшими работами учеников школы.
– Правда, здорово? – спрашивал Али, показывая на глиняные фигурки забавных зверюшек.
– Смотри, а какая красота! – восхищалась Лася расписанными вручную платками.
В этот праздничный день солнце зажигало краски земли особенно ярко. Изумрудно сверкала зелень, лепестки цветов драгоценным шелком переливались в радостных лучах. Такими же нарядными и свежими казались выполненные старательными детскими руками разнообразные картины, плетения, аппликации, росписи.
– Лася, Али, уже пора! – откуда-то с другого конца площадки донесся голос Май.
– Бежим! – спохватилась Лася.
И друзья побежали переодеваться, ведь сегодня вместе с классом они участвовали в большом представлении на центральной площади округа.
По дороге учительница Риола слегка поправляла на ребятах костюмы, а Нараян, нагруженный разнообразными вещами, необходимыми для представления, запевал песни.
– Как прекрасен этот мир! – пела Лася, шагая вместе с одноклассниками в красочных, удивительных нарядах, которые ребята придумывали под руководством Яры Игоревны.
На Ласе, например, был надет оранжево-красный костюм, атласная мантия которого огненно развевалась на ветру. Жалко, что ее не увидит папа, занятый в этот день на строительстве.
Центральная площадь, сегодня напоминающая стадион, была замечательно украшена флагами, разноцветными воздушными шарами и лентами. Яркие наряды детей, которые прибывали из всех школ округа, делали картину еще более пестрой и праздничной.
Когда раздались торжественные звуки главной песни Синегорья, все, бывшие в этот день на площади, встали и запели. Они пели о красоте мирной жизни, о труде, который приносит радость людям, о детях – будущих строителях мира.
Ласе казалось, что все, что произойдет вслед за этим, должно быть таким же прекрасным. Поэтому с самого начала ее выступления ее глаза отражали всеобщий восторг, а голос звенел в радостном напряжении. С большим вдохновением рассказывала она о стихии Огня. О том, что Огонь рождает Свет, без которого нет жизни на Земле, о том, что Он дарит людям тепло, силу и радость.
После Ласи выступали ее друзья с рассказом о других стихиях. С любовью говорила Ло о том, что Вода питает землю и растения, что, сбегая потоком с горных склонов, несет она чистые энергии высот, а выпадая дождем, и самих небес. После нее Май рассказывала о том, как Земля кормит растения и человека, о том, какие щедрые подарки получает человек из ее недр, как насыщается он Ее магнетизмом. Воздух-Али был таким же энергичным, как ветер, и дал всем понять, что без Воздуха человек вообще не может прожить и минуты.
– Очень. Очень хорошо выступили, – хвалила учительница Риола юных артистов после выступления.
– Молодцы, – поддерживал ее Нараян.
А представление между тем продолжалось. Лася –любительница красивых мелодий – зачарованно слушала пение чудесного хора. Мальчики и девочки, одетые в белые одежды, исполняли лучшие песни планеты. Особенно нравилась ей солистка – высокая черноволосая девочка.
Когда хор закончил выступление, Лася поинтересовалась у Май: что это за кружочек блестит на лбах хористов. То, что ответила Май, повергло Ласю в крайнее изумление.
– Кружочек на лбу – это прибор для незрячих. Он усиливает работу "третьего глаза". Эти ребята слепые, но с прибором они все видят, даже сзади.
– Даже сзади? – недоверчиво произнесла Лася.
Проследив взглядом за хористами, покидающими сцену, она сказала учительнице Риоле: "Я – туда" и, не медля, побежала в указанном направлении.
Лася немного волновалась, когда с цветком в руке подходила к черноволосой девочке. Девочка стояла к ней спиной, и Лася спросила ее:
– Угадай, какой у меня цветок?
Девочка с улыбкой в голосе ответила:
– Цветок календулы, оранжевый.
Ласино сердце наполнилось восхищением. Ей всегда было жалко слепых людей, они казались ей такими беспомощными, а тут… Наверное, девочке передались Ласины чувства, потому что она обернулась и заключила Ласю в объятия.
– Ты – такое чудо! – сказала она, смеясь.
Не дав Ласе опомниться, девочка тут же предложила ей:
– Пойдем к нам в гости.
Конечно, Лася была согласна. Только нужно было предупредить учительницу о том, что она уходит вместе с Илией – так звали девочку.
Лента-телефон, которая была у Ласи в кармане, вскоре заняла свое место на голове, поверх красной атласной шапочки. С ее помощью нужное разрешение было немедленно получено.
По дороге в общину незрячих Илия рассказывала Ласе о себе, о жизни в общине:
– Я так счастлива, – говорила она. – Там, где я родилась, я не могла ходить в школу – ко мне домой приходила учительница. Я не могла играть с детьми. Когда я слушала, как они весело играют, мне иногда становилось грустно. А в Синегорье у меня началась совсем другая жизнь. Особенно, когда меня научили пользоваться точкой.
Видя Ласино недоумение, Илия притронулась ко лбу:
– Точкой мы называем этот кружочек на лбу. Без него я почти ничего не вижу. Вот как эти малыши.
Илия показала на группку детей, моложе Ласи, которые, держась друг за друга, шли навстречу им с возгласами:
– Илия пришла! Илия!
Поравнявшись с девочками, детишки стали прижиматься к ним, ожидая ласки. По примеру Илии Лася погладила каждого по голове и поцеловала. Потом Илия попросила:
– Зайчики! Пока я буду переодеваться, покажите моей подруге Ласе наши красоты.
Малыши оказались очень отзывчивыми гидами. Они начали свою экскурсию с показа прекрасных цветников, большого сада, деревянных и каменных домов, украшенных искусной резьбой. Здесь было так красиво, что никто не подумал бы, что все вокруг сделано незрячими людьми.
Когда дети вместе с Ласей отправились в конюшню, к ним присоединилась Илия. Показывая на замечательных низкорослых лошадок, она говорила:
– Эти лошади нужны нашим малышам. Общаясь с ними, они получают хорошие энергии. Начинают лучше видеть своим внутренним зрением. Когда им исполнится семь лет, их будут учить пользоваться точкой.
– А почему их не учат сейчас? – поинтересовалась Лася.
– Маленьким детям нельзя усиливать работу "третьего глаза". Они могут с его помощью увидеть жителей Невидимого Мира, и даже испугаться их. Разные там чуды-юды попадаются.
От лошадок малыши потащили Ласю к другим своим любимцам: маленькому аистенку, который выпал из гнезда и сломал себе крыло, медвежатам, оставшимся без мамы, малышке-косуле… Здесь оказалось много маленьких и беспомощных зверей, которым, чтобы выжить, нужна была забота людей.
Лася как раз наблюдала за игрой двух забавных бельчат, когда Илия предложила:
– Пойдем, я покажу тебе свое любимое место.
Попрощавшись с остальными детьми, девочки отправились туда, где кончалось жилье и начинались заповедные края. Углубившись ненадолго в лес, они вскоре вышли на склоны горы Синей. У Ласи аж дух захватило от того, что она увидела.
В этом месте гора полого спускалась к подножию леса. Березы, ели и другие деревья как будто тонули в необъятных просторах неба. Вольно гулявший здесь свежий ветер поддерживал крылья высоко парящих птиц.
Илия стала спускаться вниз. Вот она зашла за какой-то выступ и протянула Ласе руку. Лася охотно последовала за ней. Осторожно ступая по камням, девочки пробрались в небольшую пещеру, в центре которой Лася заметила следы от костра.
– Здесь я бываю одна или с друзьями, – сказала Илия. – Когда холодно, мы разжигаем костер. Хочешь сейчас?
Лася не возражала, хотя вовсе не чувствовала холода.
Из угла пещеры, где был запасен хворост, девочки натащили веток и сложили костер. Затем из сумочки на поясе Илия достала какую-то металлическую палочку. Она зажала ее в кулаке и подержала так примерно минуту. И вдруг… на одном ее конце зажглось голубое пламя.
Лася с интересом рассматривала гладкую трубочку, однако так и не догадалась, откуда берется огонь.
Илия пришла ей на помощь:
– Жидкость, заключенная в этой зажигалке, легко реагирует на действие основной энергии человека. Я мысленно направляю свою силу к зажигалке и оп! появляется огонь.
Когда костер разгорелся и можно было уже не опасаться, что он погаснет, Лася, наконец, задала Илии вопрос, который мучил ее с самого начала:
– Скажи, пожалуйста, а мне можно немножко поносить твою точку?
Дотронувшись до блестящего кружка пальцем, Илия сказала:
– Нам строго запрещается снимать ее без важной причины. Каждый такой прибор имеет свой сигнал, который отображается на пульте у дежурного. Если точку снять, на пульте загорится красная лампочка и дежурный объявит тревогу. Другие дежурные бросятся меня искать. Ведь без точки все слепые беспомощны.
– Так ты ее никогда не снимаешь? – поинтересовалась Лася.
– Почему же? Снимаю. Когда ложусь спать. Но тогда я кладу ее в специальную коробочку. Если снять и сразу положить точку в коробочку, лампочка на пульте сменит красный цвет на синий. Это значит, что человек находится у себя в комнате, в безопасности.
– Понятно, – сказала Лася и сделала несколько шагов к выходу из пещеры.
Выглянув наружу, она не могла поверить своим глазам.
Дождь, косыми штрихами перечеркнувший небо, лил, как из ведра. Вдобавок, как раз над Ласиной головой сверкнула ослепительная молния. В ожидании грома, она крепко заткнула уши пальцами.
Когда Лася вернулась к костру, Илия сказала:
– Видишь, как тезка разбушевался.
– Это Илия-громовержец? – уточнила Лася, припоминая бабушкины рассказы.
– Он самый, – подтвердила Илия. – Держатель огня.
Потом, показывая на Ласин костюм, улыбнулась:
– Ты ведь сегодня тоже Огонь. Поэтому бояться не должна.
– А я и не боюсь, – храбро заявила Лася, хотя чувствовала, как в глубине души затаился комочек страха.
Он не покидал ее и тогда, когда они вышли из пещеры.
Дождь уже прекратился, и мокрые камни блестели на солнце. Приходилось передвигаться медленно, останавливаясь после каждого шага. Илия шла впереди и вначале пробовала ногой, насколько надежна опора. Вот она в очередной раз поставила ногу, чтобы сделать следующий шаг, и…
Лася так и не поняла, что приключилось. Она с ужасом смотрела, как ее подруга кубарем катится с горы и через несколько мгновений оказывается под деревом далеко внизу.
– Илия, – слабым от волнения голосом позвала ее Лася.
Не услышав ответа, она в отчаянии закричала:
– Илия! Не умирай, пожалуйста!
Изо всех сил вглядывалась Лася туда, где лежала Илия. Она немного успокоилась, когда увидела, что девочка машет ей рукой.
– Она зовет меня к себе! – сообразила Лася.
Спускаться было страшновато, но Лася отважилась. Она решила, что будет передвигаться лицом к горе и ни за что не станет смотреть вниз. Так учил ее папа.
Когда Лася очутилась возле Илии, девочка еле слышно сказала:
– Эх ты, Ласька. Я же махала тебе, чтобы ты выбиралась и звала на помощь. Меня бы вытащили. А так…
Сообразив, что ошиблась, Лася сначала растерялась, но потом, как будто вспомнив о чем-то, улыбнулась. Ведь с ней был ее телефон!
И она подумала о Нараяне. Представив его улыбчивое лицо, она сообщила ему об аварии. Однако связи почему-то не было. Тогда Лася ощупала голову и… о ужас! Повязки на голове не оказалось. Наверное, она сползла со скользкой шапочки при спуске.
Слезы уже готовы были брызнуть из Ласиных глаз. Но тут перед ее внутренним взором предстало ласковое лицо Владычицы. "Нужно выбираться наверх", – мелькнуло в голове.
– Нужно выбираться наверх, – вслух повторила Лася.
– У меня все болит, и потом, я ничего не вижу, – пожаловалась Илия.
Эти слова вновь сбили Ласю с толку.
Она огляделась кругом в поисках спасительного решения. И вдруг ей опять послышался голос: "Нужна веревка".
– Нужна веревка, – машинально проговорила она.
– Разрежь что-нибудь. Мою рубашку, например, – предложила Илия, доставая из сумочки маленькие ножницы.
Но Лася придумала кое-что получше. Не торопясь, разрезала она свою огненную мантию на полоски, из которых затем связала крепкую длинную веревку. Одним ее концом Илия обвязала себя вокруг пояса, вторым посоветовала обвязаться Ласе.
– Теперь мы – настоящие скалолазы, – храбро заявила Лася и понемногу двинулась вперед.
Ползти наверх было неимоверно трудно. Веревка все время натягивалась и тянула Ласю назад. Два раза она чуть не скатилась вниз из-за того, что ослабевшая Илия оступалась.
До верха оставалось совсем немного, когда Лася почувствовала, что больше не в силах сделать и шага. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и вдруг… услышала такой знакомый, такой родной голос.
– Лася! Давай сюда! – звал он.
Лася распахнула глаза и совсем близко от себя увидела протянутую ей смуглую руку.
– Вперед, вперед! – бодро скомандовала Лася обессилевшей Илии.
Еще одно движение, и Лася уже крепко держится за руку, протянутую ей сверху. А вот уже другая сильная рука подхватывает ее подмышки. Она поднимает глаза на своего спасителя, и счастливая улыбка озаряет ее лицо.
– Нараян, милый, хороший Нараян, – шепчет она, прижимаясь к юноше.
– Благодари Владычицу, – говорит ей на ухо Нараян.
– Спасибо, спасибо, Владычица, – одними губами проговаривает Лася.
Голова ее склоняется на плечо Нараяна, все вокруг становится далеким и перестает волновать ее. И вскоре она уже переходит в мир сна.
– Добрых тебе снов, Лася!
17. САМАЯ ВАЖНАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ
– Странно, очень странно, – думает Лася, глядя на огромного синего зайца, который сидит прямо перед ней.
Зверь настолько велик, что его уши двумя антеннами покачиваются над Ласиной головой. Глаза у зайца полны страдания, и Лася вдруг замечает, что на одной из заячьих лап висит капкан.
– Бедный синий заяц, – качает головой Лася.
Она с трудом разжимает железные челюсти капкана и, о чудо! синий великан тут же испаряется.
А на его месте уже сидит… лев. Только ростом лев явно не вышел – он не больше комнатной собачки. Да и ведет себя не лучше: скулит, трется головой о Ласину ногу.
Лася садится на корточки, берет мини-льва к себе на колени и начинает осмотр. В одной из львиных лап она замечает занозу – большую иглу – колючку кактуса опунции. Освобожденный от страданий, лев, как и предыдущий Ласин пациент, тоже пропадает из виду.
Теперь перед Ласей… Кто бы вы думали? Большущий еж.
На первый взгляд, у него все в порядке: и нос влажный и холодный, и глазки ясные, и все четыре лапы целые…
– Что же ему нужно? – недоумевает Лася.
Внезапно ее осеняет: нужно снять со спины ежа здоровенное, размером с футбольный мяч, красное яблоко.
Изрядно исколовшись, Лася с трудом стаскивает яблоко на пол. Вот оно касается пола, и колючий гость так же стремительно, как появился, исчезает.
Так один за другим возникают перед Ласей разные диковинные животные, и все они нуждаются в ее помощи. Кому-то она промывает глаза, кому-то бинтует лапу, кто-то просит ее прочесть важное сообщение, нацарапанное на куске коры, ну а кто-то хочет попросту, чтобы с ним поговорили.
В конце концов, Ласе уже начало казаться, что череда животных никогда не закончится. Однако, когда она почувствовала себя совсем уставшей, все звери неожиданно исчезли. На полу остались только кучки мусора: деревяшки, железки, обрывки веревки, кусочки ваты и бинтов. Лася совершенно не представляла, что со всем этим делать.
Но тут, откуда ни возьмись, появился малюсенький, величиной с курицу, гномик. И что самое невероятное, двумя крохотными ручками он крепко удерживал настоящую дворницкую метлу. Легко, будто играя, гном водил метлой туда-сюда. Едва она касалась какой-нибудь вещи, вещь тут же исчезала.
Гном мел и ворчал:
– Столько работы, столько труда и никакой благодарности, один мусор оставили…
– Спасибо тебе, гномик, – начала благодарить его Лася.
Бурчание гнома стало потише, но не прекратилось.
Так, недовольно ворча, гном вымел весь мусор подчистую. На полу осталось только гигантское красное яблоко. К большому неудовольствию гнома оно не поддавалось волшебной метле. Гном несколько раз касался его метелкой, но оно не исчезало. Тогда он рассердился и пнул яблоко ногой, одетой в мягкий сапожок. И вдруг…
Яблоко, словно стеклянное, разлетелось на мелкие куски, а на его месте… засиял серебряно-голубой огненный шар. Чудный огонь пульсировал так, что казалось – это сжимается и разжимается чье-то сердце.
– Так вот оно что! – дошло вдруг до Ласи. – Самая важная благодарность – та, что идет от сердца.
Так подумала Лася и… проснулась.
– Привет, соня-лимоня! – услышала она знакомый голос.
Лася повернула голову и увидела перед собой папу. В руках папа Рад держал поднос, от которого шел очень аппетитный дух.
Это было очень странно.
– Папа, а почему мы не идем в столовую? – спросила Лася.
Папа лукаво улыбнулся, поставил поднос на столик перед Ласей и сказал:
– А столовая нас не дождалась.
Лася взглянула на часы и все поняла. А папа продолжал:
– Столовая не дождалась тебя вчера к ужину, а сегодня – к завтраку, обеду и ужину. Вот какой у тебя богатырский сон!
– Богатырский сон, – засмеялась Лася
Неожиданно ее смех прервался: она вспомнила о том, что произошло вчера. Лася осторожно посмотрела на папу и спросила:
– Папа, ты на меня сердишься?
– За что, Ласёнок, я должен на тебя сердиться? Я бы тоже так поступил, – ответил папа.
Лася очень обрадовалась.
– Так ты все знаешь?! – воскликнула она.
– И не единожды, – подтвердил папа, подвигая Ласе стакан с горячим молоком.
Пока Лася ела и пила, папа рассказал, что днем приходило много людей и каждый на свой лад рассказывал о Ласиных приключениях и хвалил ее. Когда из папиных уст Лася услышала имя Илии, она тут же спохватилась:
– Ой, мне же позвонить нужно!
Припомнив, однако, события вчерашнего дня, растерянно сказала:
– Как же я позвоню, если ленту потеряла?
– Все в порядке, – заверил Ласю отец.
– Вот это тебе принесла Энио, – сказал он и вручил Ласе нарядный пакетик.
В пакете оказалась новая лента-телефон и записочка от Эни: "Будь здорова, синичка!"
Понятное дело, Лася очень обрадовалась новой ленте и тут же натянула ее на голову. Она уже собиралась связаться с Илией, но папа остановил ее:
– Гляди. Тут еще сверток. Его привезла незнакомая девочка. Она приехала на очень симпатичной маленькой лошади. Сказала, что привезла подарок от Илии.
Когда Лася развернула обертку, она очень удивилась. На нее смотрела она сама, изображенная рядом с Илией. Фотография была вставлена в прекрасную рамку из полированных уральских камней.
– Папа, но мы же не фотографировались, – недоуменно проговорила Лася.
– А ты сперва посмотри, что там еще есть. Может, поймешь, откуда фотография взялась.
– Рисограф-фотоаппарат, – прочел вслух папа надпись на небольшой картонной коробке.
– Это, что же, вообразил и сразу фотографию получил?! – обрадовалась Лася.
– По-видимому, – сказал папа, доставая рисограф из коробки.
Он живо прочитал инструкцию, вставил в щель фотобумагу и, на мгновение уставившись в стеклянную поверхность рисографа, вообразил-изобразил картинку. Лася заливисто рассмеялась. Да и как тут было не смеяться, когда за стеклом стояла она сама, вверх ногами, а рядом с ней был изображен папа.
– Вот эту фотографию мы отошлем маме, – сказал он, нажимая какой-то рычажок.
Рычажок звонко щелкнул и на пол из рисографа выпала фотография. Пока Лася ее рассматривала, в коробке от рисографа папа обнаружил записку: "От всего сердца благодарю тебя. Ты – настоящий друг. Скорее выздоравливай. Илия".
Лася в недоумении осмотрела свои руки – на них были небольшие ссадины, затем ноги – там вроде бы тоже ничего страшного не было.
– Папа, а почему все пишут, чтобы я выздоравливала? Я, что, была больная? – спросила она.
– В Синегорье больных не бывает! – ответил ей задорный юношеский басок.
Конечно же, этот любимый Ласей голос мог принадлежать только Нараяну. Лася так обрадовалась, что готова была тут же броситься Нараяну на шею, однако он велел ей лежать:
– Сейчас произведем осмотр, а потом…
– Что потом? – насторожилась Лася.
– А потом, – улыбнулся Нараян, – ты задашь мне все свои вопросы.
Как только папа Рад услышал из уст Нараяна, что Лася теперь абсолютно здорова и завтра может отправляться в школу, он заявил, что несказанно этому рад. Затем он подхватил с Ласиного столика поднос и, пританцовывая, отправился вниз.
Нараян взял Ласю за руку и внимательно посмотрел на нее своими большими черными глазами.
– У меня к тебе очень секретный вопрос, – сказала Лася почти шепотом. – Как Владычица узнала о нас?
Нараян погладил Ласю по руке и тоже очень тихо заговорил:
– Наша Владычица чувствует не только разные воздействия, идущие из Космоса, она также реагирует на "стоны земли".
– Стоны земли? – удивилась Лася.
– Это она говорит, когда чувствует страдания обитателей Синегорья. Она тогда сразу же включает свои возможности ясновидения и оказывает нужную помощь.
– Это она тебя послала? – догадалась Лася.
– Почти. Она передала мне ясную картинку того, что происходит. С тобой и твоей подружкой. Сила ее мысли такова, что я не только увидел, но и сразу понял, где вас искать.
– Давай еще раз поблагодарим Владычицу, – сказал Нараян и закрыл глаза.
Лася тоже закрыла глаза, и теплая волна благодарности сразу пошла из ее сердца.
Очнулась она от осторожного прикосновения. Лася открыла глаза и безмерно удивилась. Оказалось, что она лежит в постели, а над ней стоит папа и говорит:
– Ласёнок, пора собираться в школу. Уже утро!
18. КРАСОТА ПОВСЮДУ
Присматриваясь к тому, как одеваются жители Синегорья, Лася обнаружила, что здесь нет никакой моды. Разумеется, никому не приходило в голову натянуть на себя какой-нибудь диковинный наряд – все одевались очень просто. Ласе, например, нравилось, как выглядит Бая, девочка из их класса. На ней, так же как и сегодня на Ласе, чаще всего были легкие шелковые шаровары и такое же платье.
– Правда, красиво? – пританцовывала перед папой Лася.
– Правда-правда, – подтверждал папа, приглаживая свои непослушные волосы.
Сегодня был выходной день, а по выходным, они вместе с другими жителями их района отправлялись в Дом собраний. В такие дни там всегда устраивались концерты.
Папа посещал Дом собраний еще и по средам, чтобы послушать лекции о новостях науки и культуры. Один раз Лася отважно просидела на одной из лекций с начала и до конца. Однако слушать и не понимать, о чем рассказывали со сцены, было совсем неинтересно. Также не очень интересными казались ей собрания по пятницам. Они были посвящены общественной жизни и тому, как ее лучше организовывать. Каждый мог высказать там свои предложения, разрешалось высказываться даже детям. Лася очень гордилась, когда однажды на пятничном собрании выступил Али-младший и предложил, чтобы детям после семи лет разрешили участвовать в формировании погоды. Его предложение приняли. Это означало, что отныне дети вместе со всем взрослым населением Синегорья смогут в определенное время, указанное учеными, направить свою мысль на изменение погоды: утихомирить сильный ветер, вызвать дождь или наоборот, прогнать тучу.
В этот воскресный день было по-весеннему солнечно, легкий ветер смешивал ароматы леса и садовых цветов. На пути в Дом собраний Лася и ее друзья опережали родителей. Они успели раздеться в гардеробной и занять свои детские места в зале, в то время как взрослые еще только входили в здание.
Ребята оживленно беседовали, когда к ним подсел Нараян:
– Ну как, друзья, подготовились к завтрашнему уроку красоты?
Лася вдруг с удивлением вспомнила, что она не выполнила задания, хотя оно казалось совсем несложным. Нужно было найти какой-нибудь непривлекательный с виду предмет и рассказать о возможной красоте, которая скрыта в нем.
Соображая, где стоит поискать такую вещь, Лася так напряженно думала, что не заметила, как затихли голоса в зале, как на сцену вышел первый артист. Только мелодичные звуки ситара вывели ее из состояния задумчивости.
Ласе нравилось, как играли музыканты Синегорья, нравилось звучание простых природных инструментов: гитары, ситара и мандолины, скрипок и виолончелей, пианино и труб.
На сцене не было ничего искусственного: ни электроинструментов, ни микрофонов. Со временем Лася обнаружила, что в Синегорье вообще нет электричества. Везде, где нужна энергия, использовались усилители и преобразователи основной энергии человека. Такие, к примеру, как металлическое зеркало на почте или фонари со специальным газом. Кстати, здешние светильники могли реагировать не только на энергию человека, но и на разные звуки. Например, в Доме собраний кроме обычного освещения было устроено специальное, цветомузыкальное. Особенный газ в таких светильниках изменял свой цвет в зависимости от звуков музыкальных инструментов или человеческого голоса. Можете представить себе, какими резкими вспышками они отображали множество громких голосов или аплодисменты. Поэтому в большом зале Дома собраний все говорили очень тихо и никогда не хлопали в ладоши. Когда артист заканчивал свое выступление, зрители, чтобы похвалить его, поднимали руки и раскачивали ими из стороны в сторону. Некоторые при этом держали в руках яркие платки или разноцветные фонарики.
Сегодня у Ласи в одной руке был пурпуровый шарф, а на второй на запястье был надет синий фонарик на ремешке. Она с радостью размахивала руками после каждого выступления, как будто делала зарядку. И это было здорово, потому что долго сидеть на одном месте ей, как и другим детям было трудновато. Впрочем, никто не заставлял детей сидеть больше, чем они могли. При желании детские стулья убирались под пол, и на освободившемся пространстве дети могли двигаться, как хотели.
Лася очень любила танцевать под музыку. Ей до того нравилось ритмичное движение, что она готова была оставаться и после концерта, на танцевальную программу для взрослых. Но папа, который в отличие от Ласи почему-то не любил танцев, всегда уводил ее с танцевального вечера домой.
– Нужно готовиться к трудовой неделе, – говорил он, усаживаясь за стол информатора.
Когда информатор впервые появился в их доме, Ласю невозможно было оторвать от него в течение нескольких часов. Чудо-прибор реагировал на любое слово или даже мысль.
Захотел увидеть географическую карту или, к примеру, узнать о том, где зимуют в этом году журавли с Ласиной родины, – пожалуйста. Сразу на экран информатора, в сопровождении голоса выдавался ответ. Папе информатор нужен был, прежде всего, для работы. С его помощью он мог отображать фрагменты чертежей, которые придумывал в своей голове, а потом собирать эти кусочки в один большой чертеж, запоминая его надолго.
Так вот, пока папа засел за проверку необходимых расчетов, Лася бродила по дому в поисках какой-нибудь некрасивой вещи. Надо же было, в конце концов, подготовиться к завтрашнему уроку!
К ее большому удивлению оказалось, что сестрички Ло и Май тоже еще не нашли нужных предметов. Девочки созвонились и договорились выйти во двор, чтобы поискать там.
После пятиминутных поисков Лася сообразила, что во дворе они ничего не найдут. Ведь только вчера жители устроили генеральную уборку двора, сада и всего, что было вокруг. Конечно, уж в лесу-то они непременно нашли бы пожухлый лист или какую-нибудь безобразную корягу, но в лес идти было поздновато.
И тогда Лася предложила:
– Девочки, а давайте пусть каждая вспомнит, что ей больше всего не нравится.
На том и порешили. Первой вспоминала Май:
– Больше всего я не люблю почерневшие от воды доски, как на старых лодках с моей родины… мне не нравятся гниющие водоросли на берегу… раздавленные раковины устриц…
– Есть! – воскликнула Лася.
– Что есть? – очнулась от своих воспоминаний Май.
– У меня есть ракушка. Правда, она с моей родины. Но, думаю, если ее раздавить, она покажется тебе некрасивой.
– И тебе не жалко? – спросила Ло.
Лася обратила взгляд куда-то вдаль, потом легко вздохнула и сказала то, что часто любила повторять ее бабушка:
– Ничто не вечно под Луной, только наша ответственность перед Богом.
– Надо же, – удивилась Май. – Ты говоришь, как наш дедушка. Он тоже любит повторять: река времени уносит все, остаются лишь воспоминания.
Мечтать о родном доме было приятно. Но время шло, солнце уже почти спряталось за горизонт, а еще две вещи были не найдены.
И вот наступила очередь Ло вспоминать о некрасивом:
– Меня всегда огорчают измятые цветы. Но это так ужасно, что я не смогу найти в этом ничего красивого. Если кому-то подходит, берите эту мысль себе.
Однако девочки не захотели воспользоваться этой идеей, поэтому Ло продолжила:
– Еще не люблю сломанные ветки… поломанные игрушки… ржавчина… Мне не нравятся ржавые вещи.
– А папин ножик… помнишь его перочинный ножик? – спросила сестру Май.
– Точно, – сообразила Ло. – Ведь если бы он не напоминал ему о его детстве, он давно бы его выбросил. Ножик тупой и ржавый.
– Теперь и я знаю, что мне нужно, – решила Лася. – Мятая, скомканная бумага.
Девочки обрадовались, что так хорошо все придумали, но потом Лася вдруг сообразила:
– Послушайте, а что же мы завтра будем рассказывать? Что в этих испорченных вещах красивого?
Только что поднявшаяся со скамейки на веранде, Ло вернулась на место. Лася же наоборот встала и начала расхаживать взад-вперед. Ей всегда казалось, что так лучше думается. Сейчас она думала про себя сразу о трех вещах, которые они выбрали. Девочки тоже молчали.
В это время дверь Ласиной квартиры отворилась, и оттуда вышел Ласин папа. Когда он узнал, почему его дочь не никак не откликается на его зов, он тоже задумался. Вскоре, однако, он энергично взмахнул рукой и произнес:
– А вы подумайте не о том, что вам не нравится в испорченных вещах, а на что они теперь похожи и где их можно применить.
Потом он повернулся к Ласе и сказал:
– Даю десять минут на размышление или "утро вечера мудренее".
Неизвестно, что повлияло на Ласю: то ли папина подсказка, то ли условие, которое он поставил, но вскоре она уже радостно сообщала подружкам о своем открытии:
– Скомканная бумажка, как снежки зимой. На ней есть свет и тень, как будто она блестит. Ею можно кидаться – больно не будет.
– Теперь и я знаю, – подхватила Ло. – Ржавчина на ножике – как будто цветы мальвы расцвели или как будто ножик – река, а ржавчина – плоты, которые по ней плывут.
Ласин папа только успевал качать головой, слушая девочек. Больше всего его удивила Май. О раздавленной раковине она сказала так:
– Белые трещины на черной раковине – это как будто разрыв ночи. Будто начало утренней зари, а если раковина белая, то темные трещины на ней – неведомые пути в Невидимый Мир.
19. УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИКИ
С утра в Синегорье шел дождь. Он не закончился и к обеду. Ласе и ее одноклассникам пришлось идти в столовую по переходу – длинному стеклянному коридору, напоминающему оранжерею. Здесь по обе стороны от прохода в горшках и кадках росли прекрасные здоровые растения.
Всякий раз когда Лася попадала сюда, она непременно приветствовала всех обитателей растительного царства. Особо она здоровалась со своими любимчиками. Занятая разговором с друзьями, сегодня она успела кивнуть лишь розовой пышноцветущей азалии и двум "седым" кактусам, отложив остальные приветствия на послеобеденное время.
А после обеда ребята ухаживали за растениями. Пока Лася, Ло и Май мыли и опрыскивали листья, Али таскал воду. Девочки потихонечку что-то напевали, а Али рассуждал:
– Ну почему я не владею мыслью так, чтобы заставить ведерко само принести воду, а лейку саму поливать цветы? Сколько бы сил и времени можно было сэкономить!
– Ну, насчет сил, это ты напрасно, – возразил ему Нараян, который вместе с Али менял воду. – Чтобы заставить мысль воздействовать на физические предметы, нужно потратить очень большую энергию.
– Смотри, – обратился к нему Нараян и положил на широкий край одной из кадок кусочек бумаги.
Некоторое время юноша стоял молча, его напряженный взгляд был направлен на клочок бумаги. Каково же было удивление ребят, когда бумажка медленно-медленно поползла по краю кадки, затем чуть-чуть приподнялась над ним и, проплыв в воздухе несколько сантиметров, упала на пол.
Конечно, все синегорские школьники были знакомы с подобными опытами. И все же, пока сами они не умели так концентрировать свою мысль, представление казалось им чудесным.
Сразу по окончании показа Нараян подозвал Али к себе. Одну его руку он приложил к своему сердцу, а другую – ко лбу. Даже через плотную ткань рубашки Али почувствовал, как часто и сильно бьется сердце Нараяна. Его также удивило, какой у юноши был мокрый лоб.
Когда Нараян отдышался, он сказал:
– И это была всего-навсего маленькая бумажка.
А потом, улыбнувшись, добавил:
– Но мечтать о больших достижениях нужно и даже полезно. Невыполнимое сегодня может стать выполнимым в будущем.
Когда работа в переходе была окончена, ребятам пришлось вернуться в классную комнату, чтобы выполнить домашние задания. После игр в спортзале и бодрящего душа они устроились в комнате отдыха. И Нараян стал читать им рассказ, из которого Али уяснил кое-что о работе с мыслью и не только.
Рассказ начинался так.
На одной интересной планете в одной интересной школе учились два брата – Старший и Младший. В этой школе учились многому: познавать свойства окружающей природы и Космоса, правильно действовать поодиночке и вместе с товарищами, а самое главное – правильно мыслить и управлять своей мыслью.
Братья занимались в группе, состоящей из двенадцати человек. Руководил этой группой Учитель.
Ученики всегда восхищались своим Учителем – он был мудрым и очень проницательным. Он всегда знал не только, о чем думают его ученики, но мог предугадать, какими будут результаты их поступков.
Ученики очень любили своего Учителя, были ему преданны и слушались его во всем. Самым старательным и успешным в группе был Младший брат. Зато Старший часто поступал как хотел, несмотря на предостережения Учителя. Этим нередко он подводил всю группу, из-за этого отставал в учении. Ученики удивлялись терпению своего Учителя. Но вот однажды, когда группа должна была переходить на следующую ступень обучения, Учитель сказал:
– Дальше я буду учить одиннадцать учеников, а о судьбе двенадцатого пусть позаботится наш Главный Советник.
Из его слов было понятно, что исключить из группы он намерен Старшего брата.
Когда Учитель остался один, к нему подошел Младший брат и стал уговаривать его оставить Старшего в группе. Тогда Учитель сказал:
– Два раза ты просил меня об этом и два раза я выполнял твои просьбы. На сей раз ничем тебе помочь не могу.
Младший брат никогда не спорил с Учителем, однако он так любил своего Старшего брата, что стал горячо уговаривать, умолять Учителя дать Старшему последний шанс.
В конце концов, Учитель согласился.
– Только с одним условием, – сказал он. – Вы оба должны будете пройти непростое испытание.
Вскоре, выступая перед учениками, которые с нетерпением ожидали объявления о переходе на следующую ступень, Учитель сказал:
– Ваш переход откладывается. Вам придется подождать, пока Старший и Младший брат пройдут испытания. А они таковы. Младший брат полетит на планету Печали, где должен будет сделать три добрых дела. Старший посетит планету Радости. При этом Старший должен будет мысленно помогать брату. Один он не справится со всеми тремя заданиями и в случае неудачи должен будет навсегда остаться на планете Печали.
Ученики очень удивились такому решению, но они верили в мудрость Учителя и потому никто из них ничего не сказал. Единственное, что печалило их, это то, что они не доверяли Старшему брату и опасались, что он подведет Младшего.
Зато сам Младший был несказанно рад, он верил, что они оба достойно пройдут испытания. Немного смущало его лишь то, что Учитель пообещал ни во что не вмешиваться и даже мысленно не связываться с ними. А ведь Младший привык все свои мысли доверять Учителю и получать от него мысленную поддержку.
Пока Нараян читал, ребята сидели или лежали в комнате отдыха на удобных матах. Некоторые из них принесли из класса рисографы и, слушая повествование, воображали-изображали различные картины.
Лася была занята не только своим рисографом. Параллельно она заглядывала в рисографы соседей, рассматривая, какие получаются картинки. Она так напрягалась, что в результате ей стало казаться, что в своем рисографе она видит портрет Великого Учителя – тот самый, что висит у нее над кроватью. То ли от напряжения, то ли оттого, что день был таким хмурым и дождливым, Лася не заметила, как задремала.
Проснулась она тогда, когда ласковые лучи заходящего солнца, пройдя сквозь витражи окон, цветными пятнами легли на стены и пол.
В комнате никого из ребят уже не было. Только Нараян сидел с закрытыми глазами, по-восточному сложив ноги. Лася догадалась, что он погружен в глубокое размышление, и потому не хотела его беспокоить. Однако, когда она на цыпочках шла мимо него, юноша, почти не раскрывая рта, спросил:
– Ну что, красавица? Где летала, что видала?
Лася никак не могла привыкнуть к сюрпризам, которые время от времени преподносил ей Нараян, но и Нараян нередко удивлялся тому, что случалось с Ласей. Вот и сейчас он узнал от нее нечто совершенно неожиданное.
– Во сне я видела кого-то, – рассказывала Лася. – Может, это был какой-то дяденька. С ним что-то делалось. У него вспыхивало вот тут, тут и тут (при этом Лася показывала на лоб, грудь и место выше пупка) и потом этот огонь летел дальше. Как будто какие-то светящиеся ленты летели в разные стороны.
Лася замолкла, а насторожившийся Нараян осторожно поинтересовался:
– Там точно никого больше не было?
– Кажется, был, – наморщила лоб Лася, ведь не каждый сон легко вспоминается, а уж такой непонятный – тем более.
– Точно. Был, – вспомнила она. – Еще один дяденька. К нему долетал свет. И он тоже мог выпускать огонь.
Когда Лася закончила рассказ, обрадованный Нараян чмокнул ее в лоб и сказал:
– Ну вот, дружок, ты видела редкое зрелище – то, что увидеть в этом мире невозможно. Это был опыт передачи мысли от человека к человеку!
Ласе захотелось, чтобы Нараян все-таки объяснил ей, зачем вообще нужно учиться передавать мысли – ведь во всем мире есть телефоны и радио и…
– Прочти вот это, – посоветовал ей Нараян, – и ты узнаешь, чему должен научиться человек будущего.
Когда дома Лася открыла данную ей книжку, она обнаружила там рассказ, который она не дослушала. И она стала читать дальше.
Настал день, когда Старший брат очутился на планете Радости. О, что это был за мир!
Здесь все казалось светящимся. Яркими и чистыми были излучения людей, все растения излучали нежный свет самых разных оттенков, светились даже камни. Уже это делало пребывание здесь Старшего полным радости. А уж как к нему относились люди! Они приняли его как родного, и каждый день дарили ему свою любовь и нежную заботу.
Конечно, в таких условиях нелегко было помнить о Младшем брате, о помощи ему. Вначале Старший старался ни за что не забывать брата и слал ему мысли поддержки. Но все чаще и чаще приходилось Младшему напоминать о себе. Лишь легкий укол в сердце говорил Старшему о том, что Младший нуждается в его помощи. Но и этих сигналов со временем стало недостаточно. Все реже и реже Старшему брату хотелось нарушать то постоянное чувство радости, которое владело им. Все реже и реже посылал он мысли мира, спокойствия и помощи своему страдающему брату.
А тем временем Младшему на планете Печали приходилось несладко.
Он попал в пустынную местность, где было всего лишь несколько шатров. В них ютились голодные оборванные люди. Недавно они бежали от злых поработителей своей родины сюда, на границу с другим государством в надежде, что соседи помогут им. Но соседи с помощью не торопились. Они лишь разрешили беженцам поселиться здесь, в пустыне, и каждый день давали им немного еды и питья.
Так же, как и Старший, Младший по прибытии на свою планету получил такое же тело, как у ее обитателей. Понятно, что на планете Печали Младший теперь чувствовал жару, голод и жажду одновременно. Не привыкший к таким ощущениям, он нещадно страдал. Лишь мысленная поддержка брата давала ему силы. Попривыкнув, со временем он стал думать о тех добрых делах, которые ему предстояло сделать. Конечно, он и так целыми днями старался помогать беженцам: ухаживал за больными, убирал грязь, утешал отчаявшихся. И все же он чувствовал, что три задачи, поставленные перед ним, состоят в чем-то другом.
Однажды Младший проснулся среди ночи от сильной жажды. Он потянулся за кружкой с водой, но в темноте нечаянно опрокинул ее. Теперь ему предстояло терпеть до утра. И тогда он понял, что необходимо найти под землей воду – ведь для него это проще простого.
С трудом уговорил Младший пограничников выдать беженцам кирки и лопаты. С трудом уговорил ослабевших голодных мужчин рыть яму в указанном им месте.
Два дня и две ночи они долбили, копали окаменевшую почву. Но потом, не обнаружив здесь воды, копать отказались. Только Младший чувствовал, что вода уже близко.
Неимоверными усилиями, полумертвый от усталости продолжал он рыть землю. Несколько раз Старший брат посылал ему энергию, поддерживая его силы. И, в конце концов, вода была найдена.
Впервые радость охватила жителей маленького лагеря, впервые надежда на избавление от страданий заставила их действовать дружно. Они укрепили стенки своего колодца, покрыли его брезентом и выставили дежурного для его охраны. И тогда Младший понял, что с первым заданием Учителя он и его брат справились.
Дальше, когда проблема с водой была решена, Младший все свои силы бросил на то, чтобы уговорить соседей приносить беженцам больше еды. И со временем ему это удалось. Но считать это своей второй задачей он не мог, сердце его молчало.
Так и жил Младший среди беженцев. Теперь они относились к нему как к старшему. Ни одно дело не начинали делать без его совета, а когда возникал спор, сразу шли к нему. И хотя он старался скрывать свои необычные для этих людей умения владеть мыслью, один раз он все же невольно выдал себя.
Так случилось, что Младший отдыхал неподалеку от того места, где играли дети. Как всегда во время отдыха он думал об Учителе и посылал ему благодарность за его мудрость и любовь. Внезапно он почувствовал сильную тревогу. Он открыл глаза, огляделся и мгновенно сообразил, что одного из малышей сейчас укусит змея. Времени на то, чтобы предупредить играющих уже не было, и Младший послал по направлению к змее сильный парализующий импульс. Под его взглядом она тотчас же замерла. Увидев застывшую столбиком змею, дети с визгом разбежались. А Младший тем временем поспешил подобрать бедное животное, чтобы привести его в чувство. Однако все его попытки оказались напрасными. Змея была мертва. Это омрачило его радость по поводу того, что и второе задание Учителя – спасти ребенка – было выполнено.
Теперь по лагерю разнесся слух, что Младший умеет убивать взглядом. Это заставляло людей бояться его. Со временем боязнь некоторых из них переросла в ненависть.
И вот в один несчастливый день Младшего схватили, связали и поволокли по пустыне, подальше от лагеря. Никакие его просьбы и уговоры не помогали. Люди были уверены, что он – колдун и от него необходимо избавиться. Они приговорили его к медленной и ужасной смерти. Выкопав яму, они посадили в нее младшего и засыпали песком так, что из нее торчала только его голова.
Все то время пока Младший нещадно страдал, он молил брата о помощи. Сообща они могли бы помочь Младшему вырваться из рук безжалостных людей. Но Старший брат в это время наслаждался песнями, которые исполнял хор из девушек и лесных птиц. И так его это тешило, что даже тревожные уколы в сердце он старался не замечать.
Встрепенуться Старшего заставила внезапно нахлынувшая на него тоска. За все время пребывания на планете Радости с ним такое случилось впервые. Он вдруг почувствовал, что он – один-одинешенек на всем белом свете. И сразу мысль его полетела к брату. Однако брат не отзывался. Под жарким полуденным солнцем он окончательно потерял сознание.
Как и все ученики его группы, Старший брат обладал умением видеть на расстоянии. Картина, которую он увидел на планете Печали, любого ее обитателя привела бы в ужас. Но Старший знал, что брата сейчас может спасти только немедленное и решительное действие.
С именем Учителя на устах Старший отделил свое мысленное тело так, как он этот делал всегда при полете на другую планету. И в этом сотканном из тончайших энергий теле мгновенно перенесся на планету Печали. В это время он не думал о том, что может навсегда остаться в этом мире скорби и страданий. Теперь он думал только о брате. Брат, любимый брат погибал у него на глазах, пожертвовав ради него, Старшего, своей жизнью.
Конечно, нечего было и думать, что в мысленном теле можно взять в руки лопату и начать раскопки. Сейчас оружием Старшего была только мысль. И первое, что он сделал – окружил Младшего мыслями любви и надежды. Затем он согнал облака на небе так, что они закрыли солнце. Как только жар спал, Младший очнулся и увидел перед собой своего любимого Старшего брата. Его сердце затрепетало от счастья. Он понял, что третье, самое главное задание, – укрепить в своем брате преданность и самоотверженность – он выполнил.
Теперь оба брата были свободны. В своих мысленных телах они поспешили покинуть планету Печали и вскоре предстали перед Учителем и друзьями.
– Отныне, дети мои, все вы – ученики следующей ступени, – так сказал им Учитель.
20. СТРАНА КАМНЕЙ
– Ласёнок, как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной в страну камней? – однажды вечером спросил у Ласи папа.
Занятая созданием картины из цветных отшлифованных стеклышек, Лася, вроде бы, не слышала, что к ней обращаются.
– Дочь моя, – повысил голос папа. – Завтра мы летим осматривать камни, нужные для строительства. Полетишь с нами?
В другой раз Лася пришла бы в полный восторг от такого предложения, но сегодня, увлеченная стеклянной мозаикой, она произнесла только: "Угу".
Папе Раду ничего не оставалось, как прибавить громкость своего голоса:
– Есть одно лишнее место. Можешь взять кого-то из своих друзей.
– Угу, – снова промычала Лася.
Об этом разговоре она вспомнила только, когда укладывалась спать. Пришлось ей натянуть на голову повязку-телефон и соединиться с Али. Ясно, что девочек беспокоить не стоило: они никогда не разлучались, а одного места в лёте им бы не хватило.
Утром на площадке, где обычно приземлялись лёты, Ласю, папу и Али уже ожидал заказанный лёт, летчик Ник и еще одна пассажирка – геолог Зани.
Геолог была темнокожей. Может поэтому, едва лёт взмыл в небо, Ласе припомнилось прошлогоднее путешествие на вертолете со своим темнокожим другом Джонни. То, что она припомнила дальше, заставило ее рассмеяться. Ведь вертолетом управлял очень веселый летчик, который сказал, что в большом ящике вместе с ними летит неведомый зверь барыклюн, а позже оказалось, что это была всего-навсего домашняя свинья.
Понятно, все захотели узнать, что так развеселило Ласю, и она охотно рассказала о своем приключении. Окружающим шутка показалась забавной, а летчик Ник заметил:
– Если бы на борту нашего лёта была свинья, мы бы уже барыклюнились.
"Барыклюнились" – какое смешное словечко! Пока Лася от души смеялась, Али поинтересовался у летчика:
– Что, упали бы?
– Вот именно, – подтвердил летчик Ник. – Ведь лёт движется под действием основной энергии человека, в основном летчика, который им управляет. Так?
– Али и Лася в ответ согласно закивали головами.
– А теперь представьте себе, – продолжал Ник, – если бы в горючее для космического корабля добавили бы горючее для трактора. Полетел бы он?
– Нет, нет, – замотал головой Али.
– Вот вам и разница. Если к энергии человека примешается энергия животного, тем более такого, как свинья…
– То мы барыклюнемся! – еще больше развеселилась Лася.
Когда лёт, наконец, приземлился, Ласиной радости не было предела. Впервые в жизни она видела огромные каменные глыбы такой красоты.
– Разумеется, эти камни в строительстве мы применять не станем, – говорила геолог Зани. – Для стройки мы закажем такие же в другом тесте – там, где их добывают. А здесь мы можем полюбоваться их красотой среди природы.
Лася подошла к одному серому, с красными и зелеными прожилками, камню и приложила к нему ладошку:
– Ух, какой холодный!
– А ты потрогай вон тот, – показала на соседний камень Зани.
Лася и к этому камню приложила руку, но разницы не почувствовала. Тогда Зани сказала:
– Я давно работаю с камнями. И знаю, что у каждого из них свой особенный характер. На ощупь одни из них кажутся более холодными, другие более теплыми. Вот попробуйте!
После приглашения геолога, все стали трогать разные камни руками, однако почувствовать "душу камня", как выразилась Зани, сумел только летчик Ник. И не удивительно. Оказалось, что он большой любитель камней и, особенно, кристаллов.
Когда Зани услышала о кристаллах, она мечтательно произнесла:
– О, это удивительные создания!
– Вы называете их созданиями, как будто они живые и умеют думать, – с сомнением в голосе заметил папа Рад.
– А как же! – воскликнула Зани. – Все вокруг, каждая клеточка может думать.
– Чем же думают камни, ведь у них нет головы? – удивилась Лася.
– Голова – последняя станция для мысли, но вам этого пока не понять, – сказала детям Зани и добавила:
– Пойдите пока, погуляйте. Недалеко.
Что имела в виду Зани, когда сказала "недалеко", Лася не знала. Ей попросту нравилось идти среди березок и лиственниц и разговаривать с Али.
– А ты веришь, что камни умеют думать? – спрашивала она.
– Только у них мысль течет очень медленно, по-каменному. Об этом нам в школе рассказывали.
– Что, и береза умеет думать? – не унималась Лася.
– Ага, – подтверждал Али. – А иначе, как бы она весной отращивала листья, а осенью их сбрасывала?
Все это казалось Ласе необыкновенным, но уже в следующее мгновение она забыла об этом разговоре. Перед ней вдруг открылась чудная картина.
Среди леса, как оброненное кем-то зеркало, расстилалось озеро, в которое с небольшой высоты падал говорливый водопад. А прямо у берега в холодной прозрачной воде мелькали блестящие юркие рыбки.
– Какие хорошенькие рыбки! – восхитилась Лася.
Она повернулась к Али, чтобы показать ему рыбок, но друга рядом не было. Встревоженная, она стала звать его. Однако Али не отзывался. Тогда Лася пошла назад и уже через несколько шагов наткнулась на мальчика. Он лежал среди травы без движения, лицом вниз.
– Что с тобой? – встревожилась Лася.
– Я – рыба, – глухо отозвался Али. – И ничего не вижу.
Не долго думая, Лася забралась на большой камень, возле которого лежал Али, и спросила:
– А так видишь?
– Нет, не вижу. Вижу только твою тень. И сейчас уплыву.
И Али стал изо всех сил изображать, как он "плывет", размахивая обеими руками.
– А я – птица, – придумала Лася.
– И сейчас птица схватит рыбу! – воскликнула она и прыгнула прямо на Али.
Конечно, "рыба" не собиралась так просто сдаваться "птице", поэтому у них вышла небольшая борьба. Тяжело дыша, они, наконец, откинулись на спину и стали наблюдать за облаками, плывущими в небе, прислушиваться к пению птиц и говору водопада. Некоторое время спустя Ласе даже показалось, что в шуме воды она слышит голоса маленьких звоночков.
– Не двигайся, – вдруг прошептал Али, прижимая ее к земле рукой.
– Почему? – насторожилась Лася.
– Над нами лёт охраны.
И правда, Лася подняла глаза кверху и увидела маленький лёт с зеленой полосой вдоль борта. Она уже знала, что на таких лётах облетает территории Синегорья охрана: выпроваживает непрошеных гостей, а также ловит браконьеров, которые безжалостно нападают на доверчивых синегорских животных.
Как ни прижимались дети к земле, надеясь укрыться в высокой траве от висевшего над ними лёта, им это не удалось. Ястребом метнулся к земле лёт с зеленой полосой, и вскоре уже двое служащих охраны подбежали к Ласе и Али.
Али нехотя встал, вслед за ним поднялась и Лася. Двое молодых людей в зеленых комбинезонах внимательно смотрели на детей. Один из них, негромко голоса, но очень строго спросил:
– Объясните, что вы здесь делаете?
– Мы из Синегорья. Мы учимся в школе Янтарного района, – заговорил Али.
Но тут вмешался второй охранник:
– Мы и так видим, что вы – наши, синегорские. Мы только хотим знать, что вы здесь делаете одни.
– Понимаете, мой папа проводит исследования вот за этими деревьями, – заторопилась Лася.
Однако строгий охранник не стал слушать долгих объяснений.
– Ну-ка, в лёт! Живо! – скомандовал он.
И пока они садились в лёт, он немного сердито проговорил:
– Очень хочется посмотреть на взрослых, которые отпускают детей одних бродить по лесу.
– Но мы же рядышком, – заметила Лася.
Тогда другой охранник, тот, что был помоложе, сказал:
– На прошлой неделе, как раз в этом районе один нехороший человек ранил медведицу. Он и в нас стрелял, да промахнулся.
Совсем скоро лёт охраны приземлился возле лёта, на котором прилетели Лася и Али. Взрослых нигде не было видно, зато откуда-то из-за каменных глыб доносились их голоса.
Когда лёт охраны снова взмыл в воздух и минуту спустя опустился рядом с Ласиным папой и его собеседниками, оживленная беседа взрослых смолкла. Еще большей неожиданностью для них было сообщение старшего охранника. Указывая на папу Рада и геолога Зани, он сказал:
– Вы и вы – получаете предупреждение. Оставили детей без присмотра на внегородской территории.
При этом он дважды нажал на кнопку аппарата, что висел у него на груди.
– Передает изображение твоего папы и Зани на центральный информатор, – вполголоса сообщил Али стоявшей рядом с ним Ласе.
– А вы, – обратился строгий охранник к летчику Нику, – оставили лёт без присмотра. На время отстраняетесь от полетов. Сдайте значок.
Пока Ник снимал прикрепленный к рубашке значок, Али продолжал объяснять:
– Этот значок связывает летчика с информатором полетов. Когда он снимает его, он больше не сможет управлять лётом.
– А кто же поведет наш лёт? – озадаченно спросила Лася.
И тут же догадалась кто: младший охранник уже прикреплял к своему комбинезону значок.
Получилось, что больше всех не повезло летчику Нику. Вдобавок к наказанию ему пришлось пересесть в лёт охраны, так как в его бывшем лёте лишних мест не оказалось. Зато повезло Али.
Во время перелета младший охранник, который теперь вел их лёт, спросил его:
– Мальчик, а ты, случайно, не шпион? Уж больно ты много знаешь о приборах, которыми пользуется охрана.
Али на мгновение растерялся, он вдруг подумал: "А что если то, о чем рассказывал отец, – большой секрет?" Но так как хитрить он не умел, то вслух произнес:
– Мне говорил об этом папа. Он участвовал в разработке ваших приборов, еще до того, как стал работать над хеопсами.
– А-а, – обрадовался летчик. – Похоже, ты – сын ученого Али. Помню, когда я учился на курсах охраны, он постоянно советовался с нашими преподавателями.
Может поэтому, доставив Али домой, охранник ничего не стал сообщать его родителям. Зато Ласе немного досталось от папы.
– Наконец-то я получил из-за тебя выговор, – упрекнул он ее, едва они переступили порог дома.
Лася понимала, что папа расстроен из-за того, что произошло, и решила пошутить:
– Я не буду писать об этом маме.
Но папа, как будто, шутки не понял:
– А я впредь буду вести себя лучше, – твердо заявил он.