• Материалы по теме:  ФИЛОСОФИЯ СЕРДЦА
• Философия сердца в творчестве Паскаля и русских мыслителей
• Ли Чжи (1527-1602): концепция «Детского сердца»

Главная / Школа совершенствования / Ли Чжи (1527-1602): концепция «Детского сердца»

ЛИ ЧЖИ (1527-1602): КОНЦЕПЦИЯ «ДЕТСКОГО СЕРДЦА»

А.С. Арчугова

Ли Чжи (1527–1602) – уникальнейший философ и историк династии Мин, его произведения одновременно вдохновляющие и подстрекательные. Одной из основных концепция его философских взглядов была концепция «детского сердца», которая нашла свое отражение в эссе из «Книги для сожжения» (Фэнь шу) «Изречение детского сердца» (тун синь шо).

Прежде чем перейти к пониманию Ли Чжи «детскости сердца» обратимся к истории появления этого бинома. Изначально тезис о « детскости сердца» имел значение скорее отрицательное. В классических конфуцианских произведениях «детскость» ассоциировалась с ребячеством и глупой наивностью. Впервые он встречается во входящем в «Тринадцитиканоние» (Ши сань цзин) «Комментарии Цзо [Цю-мина]» (Цзо чжуань) к канонической летописи «Чунь цю» (Весны и осени). В «Чжоу и» (Книга перемен) так же присутствует похожий термин: «детский взгляд [на вещи]» (тун гуань). Здесь этот термин тоже использован с негативным окрасом, он характеризует «Дао ничтожных людей» [1, с. 330-441].

Позже понятие «детскости сердца» обрело положительный оттенок. Произошло это благодаря Мэн-цзы, который стал понимать под «детским сердца» – чистоту и полноту восприятия. Мэн-цзы считал, что человек от рождения наделен знанием этических норм, но необходимо постоянно самосовершенствоваться, чтобы не утратить это знание. Самосовершенствование (сю шэнь) – это процесс, включающий в себя воспитание и развитие врожденных моральных наклонностей. Этот процесс требует интуиции, рефлексии и исследования. Великий человек – «это тот, кто не теряет своего детского сердца» (чи цзы чжи синь) [2]. В «Дао дэ цзине» (Каноне Пути и благодати, V–II вв. до н.э.) говорится о тождестве «благодатной мудрости» и «детскости». Эта мысль получила выражение и в трактате «Хуайнаньцзы» (цз.2): «в век совершенной благодати люди имели детские и неразумные сердца» (тун мэн чжи синь).

Другим интеллектуальным ресурсом Ли Чжи в вопросе о «детском сердце» был Ло Жу-фан и его концепция «сердце младенца» (чи цзы чжи синь). Ло Жу-фан (1515 – 1588), будучи одним из сторонников тайчжоуской школы последователей Ван Ян-мина, изучал идею «благомыслия» Ван Ян-мина, особенно его заинтересовал тезис о врожденности «благомыслия». Вслед за Ван Ян-мином он считал, что человек рождается со знанием системы моральных норм. Источником «гуманности», а также «долга/справедливости», «благопристойности» и «мудрости» Ло считал «сердце младенца», «объемлющее небесный принцип». «Сердце младенца не нуждается в обучении и размышлении». В связи с этим он делил знание на «человеческое» (жэнь чжи), т.е. повседневное, появляющееся благодаря размышлению, и «небесное» (тянь чжи), т.е. спонтанное. Для обретения знания «человеческого» необходимо знание «небесное».

Ло Жу-фан делал акцент на спонтанности и естественности, которые являются атрибутами действий ребенка. Все люди рождаются с «сердцем младенца», а мудрец – это тот, кто сохранил это сердце. Ло считал, что «сердце ребенка», в первую очередь, проявляется в морали, Ли Чжи однако считает, что «сердце ребенка» тесно связано со всеми сферами жизни, будь то эстетические, этические или политические.

Ли Чжи, опираясь на идеи своих предшественников, создает специальное «учение о детском сердце» (тун синь шо). Наибольшее освещение данная концепция получила в одноименном эссе, вошедшем в его «Книгу для сожжения».

Концепция «детского сердца» Ли Чжи основывается на таких понятиях, как чистота (цзин) и пустота (кун). Но «чистое» и «пустое» сердце вовсе не означает изначальную доброту, как можно было бы подумать, также не означает эгоистичность, которую Ли Чжи приписывал природе человека. Но что же тогда означает детское сердце Ли Чжи? И откуда в детском сердце берутся желания и эгоизм? Попробуем разобраться по порядку.

В «Изъяснении детского сердца говорится: «Ребенок – это начало человека, сердце/разум ребенка – это начало сердца/разума» [3, с. 276]. Понятия «начало человека» и «начало сердца/разума» имеют различные интерпретации в конфуцианстве, даосизме и буддизме.

Ван Цзи в «Воспоминаниях о путешествии на Юг» (Нань ю хуэй цзи) писал, что в буддизме «началом человека» считается момент его зачатия, т.е. момент «до рождения» (фу му вэй шэн чжи цянь), в даосизме – появления на свет (чу тай ши), человек рождается естественным/подлинным, а в конфуцианстве с «началом человека» ассоциируется момент, когда младенцу уже присуще знание любви и уважения (чжи ай чжи цзин) [4, с. 465-467]. Получается, что этот момент жэнь чжи чу наиболее ранний у буддистов, затем идут даосы, и только потом – конфуцианцы. Для буддистов человек начинается с момента зачатия, эмбрион еще даже не успел сформироваться, его сердце – пустота и небытие. У даосов начало – момент рождения, появления на свет, когда ребенок еще не успел соприкоснуться с миром, он полностью сохранил естественность своей природы. И наконец, конфуцианский человек – человек, который уже успел соприкоснуться с миром и узнать, что такое любовь и уважение.

В одном из «Ответных [писем] [гну] Тао Ши-гую» Ли Чжи подчеркнул важность положения о том, что началом человека является момент до его рождения [5, с. 22]. Таким образом, жэнь чжи чу, из «Изъяснения детского сердца» – это то начало, о котором говорили буддисты. Отсюда следует, что основными свойствами сердца являются буддийские чистота и пустота. В «Ответе Мин Иню» (Да Мин Инь) Ли Чжи писал: «То есть ‘родители еще не дали жизнь’, значит, моего тела пока еще нет, моего тела пока еще нет, следовательно, моего сердца тоже еще нет» [3, с. 163]. Таким образом, «детское сердце» до появления человека на свет – небытие/отсутствие (у), но это «отсутствие» следует понимать как пустоту (кун) сердца и природы, об этом Ли Чжи пишет чуть дальше в этом же письме: «Все те, кто говорит о сердце и о природе, [на самом деле] не знают, [что значит] сердце и природа. Почему же? Потому что сердце и природа изначально пусты» [3, с. 163]. Сердце в этот момент еще не соприкоснулось с материальным миром, оно отгорожено от этого мира стеной (цян би). Абсолютная пустота (чжэнь кун) Ли Чжи есть именно не подвергшаяся влиянию внешнего мира чистота (цзин). Детское сердце – чистота и пустота, не вытесненные внешним материальным миром (вай юань) и всем увиденным и услышанном в нем (цзянь вэнь). Если внешний мир вторгается в такое сердце, то человек теряет его [3, с. 163]. Итак, мы определились, что чистота и пустота – главные атрибуты детского сердца Ли Чжи.

Еще одним атрибутом детского сердца является его естественность (цзы жань). Естественность следует из чистоты и пустоты сердца. Сердце отгорожено от воздействия внешнего мира, оно сохраняет внутреннюю естественность. Такая естественность тождественна естественности, о которой говорили Лао-цзы и Чжуан-цзы (Дао фа цзы жань), это отказ от целеполагания, нарушающего естественное течение дел. Естественность – это сердце в свой самый первый миг (цзуй чу и нянь) [3, с. 276]. Интересным представляется анализ профессора Фуданьского университета Сюй Цзянь-пина этих четырех иероглифов. Он выводит из них сразу несколько версий интерпретации: Во-первых, и нянь – миг, момент; во-вторых, Сюй Цзянь-пин связывает и нянь с идеями/мыслями, рождающимися после соприкосновения пяти основных органов человека (янь, эр, би, шэ, шэнь) с внешним миром (чу юань). Глаза видят свет и наслаждаются красотой (сэ нянь), уши слышат звуки музыки (шэнь нянь), нос чувствует запахи (сю нянь), язык ощущает пищу, наслаждается ее вкусом (ши нянь), а тело соприкасается с внешним миром (чу нянь). Все это – естественные потребности человека (цзы жань эр жань). И наконец, в-третьих, наиболее любопытная связь – связь цзуй чу и нянь с первыми впечатлениями ребенка, с его первыми шагами, первыми словами и т.д. Все это ребенок делает для себя (вэй цзи), а это, соответственно, отсылает нас еще к одной более ранней идее Ли Чжи о том, что природе человека свойственна эгоистичность (цзы сы) [6, с. 118- 126].

В качестве атрибута тун синь также следует уделить особое внимание биному «подлинность – ложность» (чжэнь – цзя). Эти два понятия становятся центральными в эссе «Изъяснение детского сердца». Ли Чжи пишет: «Если обладаешь сердцем ребенка – обладаешь и подлинным сердцем. Если отрицаешь сердце ребенка, то подлинное сердце отрицаешь тоже» [3, с. 277]. Иероглиф чжэнь означает истинность, подлинность, искренность; иероглиф цзя – ложь, фальшь, подделка, лицемерие. Чжэнь – символ чистоты, невинности, подлинности «детского сердца». Цзя – символ всего того, что презирал Ли Чжи в современном ему мире: лицемерие, чрезмерное следование нормам – все то, что становится причиной потери «детского сердца». Лицемерие внешнего мира развращает человека, заставляет его терять и забывать порывы «сердца ребенка»: «С самого начала, звуковые и визуальные впечатления поступают через уши и глаза, когда человек позволяет им доминировать внутри него, детское сердце теряется. Человек взрослеет, здравый смысл проникает через уши и глаза, когда человек позволяет ему доминировать внутри него, детское сердце теряется» [3, с. 277]. Ли Чжи говорит о том, что детское сердце не опирается на здравый смысл, и не содержит его внутри себя, здравый смысл скорее даже антоним «детского сердца». В таком разрезе «детское сердце» напоминает «благомыслие» (лян чжи) Ван Янмина, которое также подразумевает отсутствие влияния «увиденного и услышанного» (цзянь вэнь). Ван Ян-мин писал: «Благомыслие, как и «детское сердце», обладает естественностью, спонтанностью, априорностью. Но есть и отличия в этих двух понятиях: Ли Чжи считал, что здравый смысл и детское сердце не совместимы, там, где есть одно, нет второго, а сердце руководствуется личными интересами (сы); Ван Янмин полагал, что благомыслие и здравый смысл сосуществуют: «увиденное и услышанное не может быть использовано, если нет благомыслия» [7].

В эссе «Изъяснение детского сердца» Ли Чжи несколько раз подчеркивал, что главное – избегать лицемерия, и быть честным и искренним во всех аспектах своей жизни: «Вследствие этого, человек станет говорить ложные речи ложным людям, чтобы угодить им, делать ложные дела с ложными людьми, чтобы угодить им, с ложными людьми обсуждать ложные тексты, чтобы угодить им. Нет ничего не ложного, нет никого, кто не был бы доволен» [3, с. 276].

В целях сохранения «детского сердца» Ли Чжи предлагает сосредоточиться на собственных мыслях. К тому же, хотя многое из того, что предложено нам физическим и социальным миром служит только, чтобы заглушить наши «детские сердца», все же есть определенные тексты и учителя, которые, наоборот, могут помочь защитить «детское сердце» от вредных воздействий. Книги, которые помогают сохранить чистоту и невинность сердца, сами должны быть порождением спонтанного и естественного «сердца ребенка». Ли Чжи предлагает обойтись без классических канонов, и призывает: «Поэтому я предпочитаю спонтанные тексты, написанные тем, у кого сердце ребенка, что уж говорить о конфуцианском каноне, Лунь юй, Мэн-цзы?! 6 канонов, Лунь юй, Мэн-цзы, если не превознесенные летописцами слова мудрецов, или речи чиновников, восхваляющих своих наставников, то изречения учителей, записанные по памяти несостоятельными приспешниками и бестолковыми учениками, непоследовательные, незаконченные и основанные на собственных наблюдениях» [3, с. 276].

Еще один способ спасти «детское сердце» (которым воспользовался сам Ли Чжи) – уход из обыденного мира (чу ши). Уход из социального мира может помочь защитить тун синь от влияния лицемерной общественной жизни, сохранить его естественность, спонтанность и подлинность.

«Изъяснение детского сердца» – это своего рода итог философских размышлений Ли Чжи, все его мысли, так или иначе, нашли отражение в этом небольшом эссе. Концепция детского сердца – это уникальное явление китайской культуры, оказавшее огромное влияние на литературу и философию того времени.

ЛИТЕРАТУРА

Источник: https://cyberleninka.ru/article/n/li-chzhi-1527-1602-kontseptsiya-detskogo-serdtsa