Главная / Великие облики / Дзанабадзар – «просветленная мудрость»

ДЗАНАБАДЗАР – «ПРОСВЕТЛЕННАЯ МУДРОСТЬ»
(1635-1723)

Дзанабадзар. Автопортрет

Дзанабадзар происходил из княжеского рода Халхи – крупнейших феодалов Монголии, который восходил к Чингисхану. Он был наделен многими замечательными качествами: был политическим деятелем и старался объединить Монголию и остановить междоусобные войны западных и халхинских феодалов. Он был крупным религиозным мыслителем, и в разных источниках называется свыше 120 приписываемых ему трактатов по многим вопросам, начиная с буддийской метафизики и заканчивая вопросами жизнеустройства монастырей и простых общинников. Им был разработан алфавит – соёмбо, который помог перевести на монгольский язык фундаментальные труды по религиозной обрядовости и метафизике. Кроме того, он был выдающимся скульптором – его произведения скульптурной пластики поражают совершенством форм, пропорциями и несут образы высочайшей духовности, по сути дела он создал школу буддийской бронзовой скульптуры. Ему приписывают проекты нескольких монастырей и яркие религиозно-поэтические произведения. Его имя носит главный художественный музей в Улан-Баторе.

В древней знатной семье халхасского Тушету-хана Гомбодорджа 25-го числа девятого месяца в год Деревянной Свиньи, что соответствует нашему 1635 году, в местности Есон зуйл (в настоящее время это Зуйл сомон Убурхангайского аймака) родился мальчик. Его матерью была «совершеннейшая из княгинь» Ханджамц. Ребенок с детства был предназначен родителями к религиозной деятельности, а потому уже в четыре года его посвятили в духовное звание гегена, что в монгольском языке значит «светлый», и присвоили ему имя Дзанабадзар*. Тогда же было установлено, что он является хубилганом, то есть перерождением известного деятеля буддизма, и уже имел 18 предыдущих перерождений.

Первым его земным воплощением был пандит (ученый) Лодойгэндэннамдаг, который жил в Индии во времена исторического Будды Шакьямуни и являлся одним из 500 ученых и священнослужителей знаменитого буддистского монастыря-университета в Наланде. Одиннадцатым его перерождением был Дашбалдан, ученик великого тибетского реформатора буддизма Цзонхавы, основавший в Тибете известнейший монастырь Галданбрайбун и прославившийся под именем Жамьянцорж. Пятнадцатым воплощением Дзанабадзара был выдающийся проповедник буддизма в Тибете, прекрасный знаток санскрита Жавзан Таранатха Гунганьинбо, который на 35-м году своей жизни в год Желтой Обезьяны, что соответствует 1609 году нашего календаря, написал подробную историю возникновения буддизма в Индии – шастру Жагар Чойпзун.

Страстно желая учиться, в возрасте 13 лет Ундур-Геген* покинул родину и отправился в Тибет. По дороге в Тибет Дзанабадзар посетил многие монастыри, где некогда жил Цзонхава. Когда Ундур-Геген достиг Лхасы, он был удостоен аудиенции Далай-ламы Лобсан-джамцо (1617-1682) и стал его учеником. Получив титул Джебцун-дамба хутухту**, он был награжден ритуальным зонтом из желтого шелка в знак его выдающегося таланта и усердия в деле распространения Учения. Затем он был представлен Панчен-ламе Эрдени Лобсан-Чойдзацану (1663-1737) в монастыре Таши-Лумпо и начал брать у него уроки.

Монастырь Панчен-ламы Таши-Лумпо (1938)

После возвращения из Таши-Лумпо в Монголию, Ундур-Геген Дзанабадзар продолжил учебу и уже тогда начал свою творческую деятельность. В 1653 году верующие, собравшись в монастыре Эрдени Дзу, решили построить особый монастырь для Ундур-Геген, где бы он мог спокойно работать. Так в самом красивом месте Хангайских гор, был возведен монастырь Тувхин («Храм созерцания») и назван «благословенной и уединенной землей». Многие художественные работы Дзанабадзара, ставшие бесценным вкладом в национальную культуру, были созданы именно там.

Время его творчества было одним из самых драматичных периодов истории Монголии. Между ханом ойратов Галдан Бошогту и владыкой халха-монголов, отцом Дзанабадзара Тушет-ханом шла борьба за власть, а правители соседних стран стремились разжечь гражданскую войну, чтобы разделить Монголию на части. Однако были ханы и нойоны, которые всеми силами противостояли этому, и в 1686 году на собрании монгольской знати была предпринята попытка объединить страну. Там было сказано: «Народ Монголии чтит волю Богдо Джебцун-дамбы хутухту и выполняет его приказ собраться в монастыре, где он живет. Зная его способность править, его сравнивают с Богдо Цонкхапой по способности руководить и духовной, и светской жизнью страны». Тогда Гелег, владыка северных монгол, возгласил, что его хошун переходит под власть Богдо сразу после их собрания; и это помогло не только объединить Монголию, но и усилить ее северную границу, которой угрожала опасность. Однако Галдан Бошогту был недоволен этим решением и в 1670 году он вновь пошел войной на Тушет-хана. История их битв была долгой и страшной.

Дзанабадзар стремился всеми силами удержать амбициозных князей от раскола страны. Участвовал в различных съездах, силой своего авторитета пытался остановить насилие. Известно, что ряд князей прямо высказывались за то, чтобы вверить ему свои войска и области. Но кровавое колесо насилия, в основе которого лежали, как правило, лишь амбиции феодалов, было раскручено, и Дзанабадзару пришлось бежать со своими учениками и скрываться от озверевших солдат, разрушающих и оскверняющих святыни и храмы, которые уже были возведены самим просветителем. В этих условиях им принимается сложнейшее решение обратиться к императору Китая за помощью и фактически войти в состав империи. Ценой потери суверенитета останавливается братоубийственная война, и это можно рассматривать как величайшую драму монгольского народа, но именно в это время и был заложен духовный вектор, который не только вернет свободу Монголии через два с лишним века, но и развернет духовный потенциал народа.

Ундур-Геген и знать халха приложили много сил, чтобы повлиять на политику Китая относительно дальнейшей судьбы Монголии. Но когда в 1723 году благосклонный к монголам император Энхамгалан умер, то к власти пришел Найралт-Туб-хан, который был не намерен проводить политику отца. Он сразу же пригласил Богдо Дзанабадзара якобы для того, чтобы все, кто близок к хану, получили духовное посвящение. Дзанабадзар, приняв приглашение, приехал в Пекин и был убит. Его тело отправили назад. В память Ундур-Гегена была воздвигнута серебряная ступа.

Имя Дзанабадзара на изобретённом им письме Соёмбо

Знаменитый художник, скульптор, архитектор, поэт Дзанабадзар внес бесценный вклад в монгольскую культуру. Им создан монгольский алфавит соёмбо. Этот алфавит – удивительное порождение культур Тибета и Монголии, воплощение мудрости и духовного единства двух народов. Шрифт соёмбо, созданный Дзанабадзаром, восходит к древнему индийскому алфавиту нагари. Он красив, продуман и в высшей степени удобен. Буквы просты и имеют в качестве модуля квадрат. Спокойный уверенный строй букв красиво выкладывается на любой поверхности – от книжного листа до поверхности скалы, что можно встретить в комплексах наскальных рисунков в Монголии. Но кроме красоты и эстетических достоинств, шрифт достаточно прост и легко применим для печатных форм. Дзанабадзар знал о громадной потребности в книгах в монастырях, знал об опыте ксилографических изданий книг в Тибете и в других странах буддийского мира. С появлением нового алфавита из крупных монастырских центров к периферии, к новым монастырям потекли живительные струйки буддийской учености и духовности и, что особенно важно, написанные на родном для монголов языке. С каждой книгой, с каждым новым переводом все крепче становился духовный вектор, заложенный Дзанабадзаром.

Ундур-Геген изучил многие восточные науки и способствовал их распространению среди монгол. Его учителем был знаменитый ученый – лама Дзая-пандита (1642-1715), автор многих почитаемых трудов. Дзанабадзар в совершенстве знал древнеиндийский поэтический трактат «Кавьядарша», написал комментарий на некоторые из его разделов и сформулировал собственную теорию поэтического стиля. На основе этих принципов он писал свои стихи, среди которых широкой известностью пользовалось благопожелание «Джанлабитсогзол» – мольба о любви и жизни без войн. Оно стало ежедневной молитвой, завершающей каждый религиозный ритуал.

Дзанабадзар смог поднять монгольский язык и литературу до уровня лингвистических и художественных принципов классической индийской и тибетской культуры. Созданный им алфавит не только превознес родной язык и культуру, но и позволил переводить иностранные художественные и научные тексты. Дзанабадзар первым начал этот труд, в совершенстве переведя на монгольский тибетский канон Ганджур, используя алфавит соёмбо. Также Ундур-Геген был страстным собирателем священных книг, которые были поднесены в дар монастырям в прошлом. При этом могли быть обнаружены уникальные издания, привезенные из Тибета, например, Ганджур и Данджур, написанные золотом и серебром. Дзанабадзар написал ряд религиозных книг, а также комментарии по многим религиозным и философским вопросам, вплоть до искусства храмового пения и призыва божеств-покровителей.

Ундур-Геген разработал канон монгольского ламаистского ритуала, а также приложил все силы, чтобы вернуть к изначальной чистоте этикет для монашества. Им был установлен ритуал для мирян, который стал основой монгольского общебуддистского ритуала. Указания Ундур-Гегена касались хода жертвоприношений, обряда почитания священных мест, этикета поведения для лам, монахов, мирян. Также были даны указания относительно формы монашеских одежд, видов пищи, способов проведения ритуала. Также в монгольскую национальную традицию вошли установленные Дзанабадзаром собрания молитв и формы мистерии «цам», назначение которой – изгонять злые силы, препятствующие верующим стремиться к Просветлению (во время этой мистерии ламы выступают в огромных масках гневных божеств). Иными словами, была создана символика монгольского ламаизма. Кроме того, многие монгольские национальные отличительные черты (вид прически замужних женщин, клеймо крупного скота, форма поздравления) связаны с именем Ундур-Гегена. Согласно указаниям Ундур-Гегена монгольские ламы носят две косы как знак того, что они проповедники. Также Дзанабадзар был автором музыки некоторых песнопений и сам изготавливал культовые предметы и музыкальные инструменты для религиозных церемоний.

Монастырь Эрдэни-Дзу

Ундур-Геген изучал теорию архитектуры и стал профессионалом в возведении монастырей и храмов. Поэтому Ундур-Геген считается основателем монгольской буддистской архитектуры. Им был создан первый буддийский монастырь Эрдэни Дзу. Он широко вводил в архитектуру элементы монгольского народного жилища – юрты и шатра. Можно сказать, что он создал новое направление в буддийской архитектуре. Ундур-Геген вместе со своими последователями определил облик восьми видов буддийских ступ и предметов культа – священных книг, изображений богов, фактически основав монгольскую школу буддийской иконографии, которая является соединением древнеиндийской художественной теории, тибетских и индийских техник изготовления скульптуры и монгольских черт в облике и убранстве изображений.

Мировая культура знает Дзанабадзара как скульптора. Его золотые статуи основных божеств буддийского пантеона представляются одним из наивысших достижений буддийского искусства всех времен и народов.

Увлечение Дзанабадзара искусством биографы относят к его детским годам, когда, играя со сверстниками, он лепил из глины и рисовал. По-видимому, в его окружении были художники, стремившиеся развить наклонности мальчика. Кроме того, известно, что среди свиты Дзанабадзара по возвращении его из Тибета были профессиональные художники, обучавшие его канонам тибетского искусства, по которым следовало изображать в живописи или скульптуре то или иное божество.

Эти правила были незыблемы, а любое их нарушение строго каралось. Правилами канона регламентировались композиция, сюжет, цвет, размеры изображения. Так, божество в милостивом обличье нужно было изображать на пьедестале из лепестков лотоса, символа святости и чистоты. Было определено число поз для изображения сидящих божеств. Для каждого божества четко оговаривались поза, положение рук (мудра), положение ног, корпуса, пальцев и их значение. Например жест созерцания – правая рука положена на левую – означал, что положительное преобладает над отрицательным. А большие пальцы рук соприкасаются друг с другом в знак точного соответствия мыслящей души и ее объекта.

Дзанабадзар. Очирдара (Ваджрадара, держатель ваджры – молнии)

Работы Дзанабадзара являются зримым выражением наставлений, касающихся соблюдения канона классических пропорций изображения человеческого тела. Канон буддийских изображений базируется на сознательном искажении пропорций – так, например, руки Будды должны достигать колен. Однако вытянутость пропорций воспринимается глазом как изящество, и потому буддийские изображения кажутся более пропорциональными, чем живые люди. Это отличительная черта культового искусства многих религий.

Значение творчества Дзанабадзара заключается в том, что он сумел вдохнуть жизнь в свои произведения, преодолеть окаменевшую условность канона.

В монастыре Гандан в Улан-Баторе находится одна из лучших работ художника – Очирдара (Ваджрадара, держатель ваджры – молнии), представляющий собой собирательный образ всех тантрических божеств и выражающий идею о неразрывном единстве женского и мужского начал, существующих в мире. Об этом свидетельствуют символы, которые он держит в руках: молния – ваджра олицетворяет активное, мужское начало, колокольчик – хонх – пассивное, женское. Очирдара изображен сидящим прямо, со скрещенными руками и ногами, с чуть склоненной головой. Очирдара Дзанабадзара является олицетворением идеала прекрасного человека, и в то же время эта скульптура соответствует всем требованиям буддийского канона: воплощает в себе все 32 признака внутреннего содержания и 80 совершенных качеств, выражающих внешнюю красоту и совершенство человеческого тела (к ним относятся строгая пропорциональность частей, молодость, крепость мускулатуры, прямота и пластичность плеч, округлость талии и т. д.).

Если Очирдару почитают как олицетворение всех тантрических божеств, то пять качеств его священной души изображаются в облике пяти дхьяни-будд: Вайрочаны, Акшобхьи, Ратнасамбавы, Амитабы и Амогасидхи. Дзанабадзар изваял их изображения для ургинского монастыря. Кроме того, он неоднократно возвращался к этим образам, помещая их лики в головных украшениях других божеств. Скульптуры дхьяни-будд отлиты из бронзы и имеют одинаковые размеры: высота 72 см, ширина 46 см. Каждый из будд восседает на большом круглом пьедестале в виде лотоса и отличается лишь жестом, положением рук. По сравнению с Очирдарой пять дхьяни-будд выглядят более стройными и грациозными. Их лица по-юношески свежи и мягки, как у детей. При беглом взгляде они кажутся похожими друг на друга, словно отлиты по одной форме, как будто перед нами пять одинаковых образов одного и того же божества. Но при внимательном рассмотрении становится ясно, что нет ни одной повторяющейся черты в лицах, одеждах, украшениях и даже постаментах этих статуй. Они различны по мысли, по внутреннему содержанию, по выражению лиц.

Дзанабадзар. Амитаба

Дзанабадзар. Пять дхиани-будд созерцания

Дзанабадзар. Вайрочана

Дзанабадзар. Акшобхья

Дзанабадзар. Амогхасиддхи

Дзанабадзар. Ратнасамбава

Совершенно изумительны женские образы работы Дзанабадзара. Его статуи Белой и Зеленой Тары во всей полноте передают ощущение красоты. Белая Тара Дзанабадзара имеет облик девушки, еще не достигшей расцвета женственности, с совершенно детскими пальцами и почти плоской, неразвившейся грудью. Так через живые реалистичные черты великий мастер передает философскую символику образа: перед нами воплощение мудрости, отрешенной от всего телесного. Зеленая Тара считается одной из лучших работ Дзанабадзара. Богиня сидит, опираясь на левое бедро, верхняя часть ее тела слегка развернута вправо. Напряженное, скрытое движение тела обусловлено позицией правой ноги, спущенной с трона, это дополняется жестом правой руки, касающейся колена. Весь облик Тары дышит юностью; она стройная и изящная. В отличие от остальных Тар, изображаемых как богини, более чем далекие от земного мира, эта выглядит живой круглолицей монгольской девушкой. Эта жизненность образа Зеленой Тары – не вольность великого мастера, а точное следование канону, поскольку Зеленая Тара ближе других богинь к земным страданиям людей, и облик ее должен быть более земным. Все украшения Тары – корона, серьги, ожерелье, браслеты, драгоценности на талии и на ногах – не преуменьшают красоты ее тела, и оно, просвечивающее сквозь тонкие одежды, не кажется обнаженным.. Неудивительно, что среди монгол существует легенда, что эта статуя однажды заговорила. Критики сравнивают ее с классическими шедеврами европейского Возрождения, сакрализовавших гармонию женственности и материнства.

Круг скульптурных изображений 21 формы богини Тары считается одной из особенных удач Дзанабадзара. С этой работой связана отдельная история.

Дзанабадзар. Белая Тара (фрагмент)

Дзанабадзар. Белая Тара

Дзанабадзар. Белая Тара (фрагмент)

Дзанабадзар был не только главой духовенства Монголии, но и живым человеком, и у него была горячо любимая женщина. Она была женственно-прекрасна, добра, умна и искренне религиозна и отвечала художнику нежной и страстной любовью. Но окружение Дзанабадзара не могло простить ему этой связи, порочащей в глазах людей светлый образ Высокого Наставника, Ундур-Гегена. Дело в том, что добродетелью для высокого духовного лица в буддизме является отсутствие привязанности к чему-либо или кому-либо мирскому, одинаковое, равно сострадательное отношение ко всем живым существам. Потому для хубилгана, которым был Дзанабадзар, пристрастие к женщинам считалось непростительным грехом. Монголы более снисходительно относятся к тем случаям, когда хутухта просто меняет женщин, не испытывая особой привязанности ни к одной из них. Если же хубилган живет лишь с одной женщиной, то есть открыто заводит себе наложницу, он теряет в народе всякое уважение.

В книге «Великая мелодия» М.С. Колесникова, в которой автор описывал свои встречи с монгольскими учеными, о вдохновляющей Дзанабадзара спутнице сказано следующее: «Она была дочерью простого пастуха. Вот все, что нам известно. Талантливая художница, скульптор, помощница Дзанабадзара. В народе ее зовут Дулма — заступница, мать. Силой своей любви он сделал ее богиней. Считал, что в ней воплощена женская энергия Вселенной... Тибетские первосвященники потребовали, чтобы он прогнал Дулму. Дзанабадзар ответил: скорее отрекусь от высокого духовного звания, от всех почестей, но не от той, которая стала частью меня самого. В то время Ундур-гэгэн был также настоятелем монастыря Эрдэнэ-дзу и часто выезжал туда, оставляя юную жену одну. Разъяренные ламы в его отсутствие отравили Дулму. Ей шел двадцать первый год. В память о ней Дзанабадзар изваял двадцать одну бронзовую статую богини Тары в гневном и спокойном образах. ...главной статуе Тары-Дари-эхэ Пунсалдулмы, придал черты лица покойной жены, заставил церковных сановников стать перед ней на колени... Ведь Тара — воплощение беспредельного страдания».

Колесников также отмечает важные детали сотрудничества Дзанабадзара и его «тары» в мастерской, или храме Творчества. «На высокой скале Дзанабадзар приказал построить этот храм, который по-тибетски назывался Дубхан. Здесь хранились его лучшие статуи и картины. В двадцатистворой юрте, во дворе храма, находилась плавильная печь. В храме Творчества и проводили большую часть времени скульптор со своей юной женой-помощницей. Сюда никого не пускали, да никто и не посмел бы проникнуть в святыню — ее охраняли несколько преданных учеников мастера. Когда ламы отравили Дулму, потрясенный Дзанабадзар оставил храм Творчества. Но если ему случалось отправляться в Лхасу или в Пекин, он обязательно по дороге заезжал в Дубхан. Не сомневаюсь: там до сих пор находятся некоторые из работ великого ваятеля, возможно, его записки, запрятанные внутрь одной из статуй, — как тогда было принято…»

Дзанабадзар. Зеленая Тара

Так возлюбленная гения стала вечно живой богиней, из точки между бровями которой всегда исходят лучи света. Ибо Тара принадлежит к тем четырем божествам, которые испускают свет: это Будда, одиннадцатиликий Авалокита, бодхисаттва Майтрейя, будда грядущего века, и сама Тара. Как и других божеств высокого ранга, Тару изображают с диадемой из пяти зубцов, каждый из которых символизирует одного из пяти высших дхьяни-будд. В этой пятизубчатой короне синий дхьяни-будда Акшобхья искореняет гнев, белый Вайрочана – тупость и невежество, желтый Ратнасамбхава – гордыню и жадность, красный Амитабха – корысть и страсть, а зеленый Амогхасиддхи – зависть. Так что Зеленой Таре предназначено было уничтожить зависть в сердцах убийц.

Шедевры Ундур-Гегена дважды подвергались опасности уничтожения и частично были повреждены. Первый раз это было во время волнений в конце XVII столетия. Второй раз был в тридцатые годы XX века, когда во время репрессий было уничтожено более тридцати тысяч людей, цвет монгольской нации, и разрушено более семисот монастырей и храмов.

Профессор Ринчен, один из крупнейших исследователей национального эпоса, назвал Дзанабадзара «монгольским Микеланджело». И это не преувеличение. Его творения передают через красоту человеческого тела высочайшие устремления духа. Для Дзанабадзара человеческая красота – это способ выражения великой силы Будды, способной одолеть зло и жестокость. Зло заставляет стареть человеческое сердце; уместно вспомнить монгольскую пословицу: «Не сожалей о старении тела, но сожалей о старении сердца». Влияние лучших произведений Дзанабадзара сказывается даже на современном искусстве Монголии.

Источники