Главная / Жизнь замечательных людей / Рамон Луллий и его «Великое искусство»

РАМОН ЛУЛЛИЙ И ЕГО «ВЕЛИКОЕ ИСКУССТВО»
(1233 – 1315)

Он был поэтом и мистиком, бесстрашным проповедником любви и божественных истин. В истории его жизни перемешались реальность и легенды. Современники называли его doctor illuminatus – «озаренный наставник», а позже – «трубадур Христа».

Рамон Луллий родился в 1233 году на острове Майорка в знатной испанской семье. Он был хорошо образован, прекрасно рисовал, музицировал и слагал стихи во имя прекрасных дам. При дворе Иакова I Арагонского эти способности весьма ценились, и Рамон, любимец короля, вскоре стал воспитателем его сына. Он был отважным рыцарем, смеялся над строгими нравами общества и имел славу искусного обольстителя дам. Говорили, что перед его обаянием не устояла бы даже смерть.

Существует легенда, которая описывает обращение Луллия после того как дама, в которую он был страстно влюблен и совершал любовные неистовства, открыла ему свою грудь, пораженную раком, со словами: «Узри, Рамон, грязь тела, которое тебя привлекает. Насколько было бы лучше, когда бы ты обратил любовь к Христу, во власти которого вознаградить тебя безмерно!»

Если этот эпизод и произошел в действительности, то, каким бы впечатляющим он ни был (К.-Г.Юнг приводит его в работе «К вопросу о подсознании» как пример глубочайшего потрясения, способного изменить все жизненные установки человека и всю его судьбу), он, однако, не оказал того решительного и окончательного воздействия на Луллия, которое ему традиционно приписывают. Потребовалось еще одно, более сильное потрясение, чтобы обращение свершилось.

Однажды, когда Луллий сочинял стихи прекрасной даме, перед ним предстал «наш Повелитель Бог Иисус Христос, подвешенный на Кресте» (Vita coaetanea, 2). На лице Распятого было выражение «великого горя и печали». Визионер задрожал, отбросил листы со стихами и упал на свою кровать. «Наш Господь Бог Иисус Христос просил ли только, чтоб он полностью бросил мир и обратился к службе Ему». И Луллий последовал Его призыву, приняв три решения – написать книгу апологетики, создавать миссионерские колледжи и положить свою жизнь как мученик.

Луллий продал все, что имел, отложил некоторую сумму денег, чтобы обеспечить жену и детей, а оставшееся по традиции Св.Франциска Ассизского раздал бедным и порвал полностью со своей прежней жизнью, покинув Майорку.

Год он путешествует как пилигрим по святилищам материка – в Сантьяго де Компостела и Рокамадур, на юге Франции, а затем возвращается на родину, чтобы учиться. Он поселяется в Пальме и начинает изучать науки и языки, особенно арабский, ибо свою главную миссию Луллий видит в том, чтобы не копьем и мечом, но убеждением и примером изменить мир, обратить неверных, показать величие и безмерность Божественной любви.

Прежде, как он пишет в биографии, «он едва ли учился большему, чем минимуму грамматики» (то есть, латыни). Теперь же он изучает Библию, Коран, Талмуд, Платона, Аристотеля, Ансельма Кентеберийского, Авиценну, и др.

Определенно известно, что Луллий не получил университетского образования, не принадлежал к определенной школе и, в целом, не имел учителей и предшественников. Однако можно назвать нескольких человек, с позицией которых позиция Луллий совпадает или, напротив, резко расходится.

Среди первых – св.Франциск Ассизский, влияние которого Луллий, несомненно испытывал. Св.Франциск просил своих последователей быть «жонглерами Господа», Луллий наслаждался этим именем, он сам часто называл себя жонглером, joglar, или дураком Любви.

Между творчеством св.Франциска и Луллия есть большое сходство, в содержании и в стиле. Рамон сближался со св.Франциском и в его ощущении природы, частые у Луллия описания леса, ручьев, горных склонов проникнуты трепетной любовью и пониманием природы как одушевленной, вдохновленной части единого мироздания.

Луллий наблюдает Бога в сиянии звезд, и цветах на полях, в течении морских волн и залитых солнцем облаках. Вместе с ним читатель гуляет в лесу, слышит журчание ручьев, пение птиц, ощущает дуновение ветерка в листве деревьев. Все это для Луллия, как и для св.Франциска – единая Божественная Природа.

В 1276 году при содействии короля Якова II Луллий открывает на Майорке колледж, в котором начинают преподавать арабский; предпринимает энергичные попытки организовать широкое миссионерское движение с целью повсеместного изучения восточных языков. Но его идеи не находят поддержки у римского папы и у европейских монархов. Лишь в 1311 году папа дал разрешение на изучение арабского, еврейского и греческого языков в университетах Европы.

Но Луллий не может ждать и поэтому действует в одиночку, на свой страх и риск. Он посещает Кипр, Армению, Северную Африку, Ближний Восток. В Алжире склоняет к христианской вере 70 арабских философов... Стремится обратить в христианство монголов на Руси. Сидит в тюрьме, терпит лишения, подвергается преследованиям... Но он верен своему пути, своей миссии. Ему есть за что сражаться.

«Книга о Любящем и Возлюбленном» – философско-поэтический шедевр Луллия, 366 «духовных метафор», по числу дней в году. Божественное и человеческое – главная тема книги. В ней соединены жемчужины древней мудрости – идеи неоплатоников и темы Ветхого завета, лирика трубадуров и суфийская мистика. Ее герои – Любящий и Возлюбленный. Любящий – это христианин в поисках истины, Возлюбленный – это Бог, которого Любящий ищет в длительном и опасном путешествии.

Готовясь к первому своему походу, Луллий обрел еще одно откровение – откровение о методе, своем «Великом Искусстве». Искусство станет стержнем всего его творчества, которое отныне не делится на поэтически-мистические произведения и собственно метод – обе эти стороны взаимодействуют друг ради друга.

Произошло откровение, положившее начало основной работе всей его жизни, в 1274 году, когда Луллию было 42 года. В 1274 году на горе Ранда около города Пальма, в этом красивейшем месте, он нашел пещеру, в которой укрылся для медитации. В конце недели, «когда он был поглощен созерцанием, глазами, направленными к небесам, он узрел в одно мгновение Божественную иллюминацию, которая дала ему форму и порядок, в котором писать книги, которые он собирался написать для обращения неверных» (Vita coaetanea, 14). Легенда утверждает, что он увидел на листьях маленького чечевичного куста буквы разных алфавитов, от ветра движущихся и сочетающихся в различных комбинациях.

Пережив ощущение единства всего мироздания и отражение им божественных аттрибутов, Луллий решил свести все знание к комбинации основных принципов и сведению их к единству. Он вернулся к цивилизации, отправился в монастырь Ла Реаль, в двух милях от Пальмы, и начал писать ARS MAGNA («Великое искусство»), книгу, содержащую все ответы на вопросы теологии, метафизики и естественных наук.

Излагать свои методики Луллий начинает с серии положений: Бог существует, Он един, Он первая причина всех вещей, и т.д. Затем он переходит к атрибутам Бога, обычно принимаемым всеми тремя религиями. Он называет эти атрибуты «основными принципами», добродетелями, причинами, или, чаще всего, титулами (dignities), словом, которое в схоластике было переводом греческого «аксиома»:

1. Бог обладает своими собственными основными Благом, Величием, Бесконечностью, Могуществом, Мудростью, Желанием, Добродетелью, Истиной, Славой.

2. Эти атрибуты или титулы согласованы одни с другими без противоречий.

3. Эти титулы – реальны.

4. Поскольку они реальны, они чрезвычайно далеки от небытия.

5. Каждый из этих титулов воздействует на мир согласованно со всеми ими в совокупности.

Титулы – суть модели, согласно которым божественная активность привела универсум к бытию. Творение т.о. постигается как копия или подобие божественного совершенства. Или, как писал Николай Кузанский, «первое основание Искусства – то, что все, что Бог создал и сделал, Он создал и сделал по подобию Его Титулам» [1]. Это находится в ключе средневековой схоластики, которая рассматривала мир как теофанию или проявление Бога, отражающейся в распространенной метафоре о мире как книге, в которой можно изучать Бога, или зеркале, в котором можно увидеть его Образ.

Сам Луллий называл свое Искусство не логикой, и не метафизикой. Лучший ключ к его природе – в самом названии «ARS», которое является схоластическим переводом греческого технэ, техника, система, «говоря современными словами, это – структура» [2].

Чтобы человек, практикующий Искусство, Артист, мог наглядно представить комбинации исходных элементов, Луллий располагает основные элементы в секторах круга, составляет комбинаторную таблицу, или, самый знаменитый из методов Луллия – располагает основные элементы в секторах вращающихся концентрических кругов («вертушках»). Последний способ особенно удобен в случае большого числа элементов и многих рядов сочетаний.

Ключевая идея Луллия – рассматривать не просто комбинации основных идей, но их комбинации в сочетании с целым, восходить к их общему первоисточнику – фактически утверждается «величие Бога благо», «благо Бога велико», и т.д.

Луллий рекомендует Артисту знать наизусть все фигуры, правила, таблицы и определения, а также «понимать, что у Искусства три друга, которые суть острота ума, разум и доброе намерение, без которых никто не сможет научиться Искусству» [3].

В одной из книг «Великого искусства» Луллий приводит три теологических применения Искусства и два более научных:

1. «Понимать и любить Бога», любить – в христианской традиции, понимать и любить – более в мусульманской, можно вспомнить три принципа души св.Августина – помнить, понимать, любить.

2. «Привязываться к добродетелям и ненавидеть грех», как единственный способ выполнить обязанность быть человеком, различать разницу.

3. «Разрушать ошибочные мнения неверующих посредством убедительных доводов». Это, собственно, причина создания Искусства.

4. «Формулировать и решать вопросы».

5. «Быть способным овладевать другими науками за краткое время и приводить их к необходимым заключениям согласно требованиям предмета». Т.о, Искусство становится, по словам Паоло Росси, «наукой наук», предлагающей «ключ к точной и рациональной систематизации всего знания, различные аспекты которого сравниваются и проверяются ей» [4]. Или, говоря современным языком, метанаукой.

В качестве вспомогательных объектов, знанием которых должен обладать Артист, Луллий вводит Сто Форм – бытия и сущности, формы и материи, времени и пространства, красоты и идеи, точки, линии и тела, необходимости, удачи, порядка, грации; теологии, философии, геометрии, астрономии; политики, закона, управления; совести и назидания – также через их функции.

Посредством множества этих фигур, правил и определений Артист может теперь задавать и отвечать на множество вопросов:

Еще:

В книге «Древо Науки» содержится более четырех тысяч таких вопросов, например: могли ли Адам и Ева сожительствовать до того, как они съели свою первую пищу? Если дитя гибнет во чреве замученной матери, может ли оно быть спасено крещением кровью? Как ангелы говорят друг с другом? Как ангелы проходят от одного места к другому в одно мгновение? Может Бог создать вещество без формы? Может Он проклясть Петра и спасти Иуду? Может ли падший ангел раскаяться? [6]

Луллий рекомендует Артисту знать наизусть все фигуры, правила, таблицы и определения, а также «понимать, что у Искусства три друга, которые суть острота ума, разум и доброе намерение, без которых никто не сможет научиться Искусству» [7].

Луллий пишет множество книг, которые являются применением и объяснением его Искусства, относящихся почти ко всем областям деятельности – астрономии, химии, физике, медицине, законам, психологии, памяти, военной тактике, грамматике, риторике, математике, зоологии, рыцарству, этике, политике.

С помощью «Великого искусства» Луллий надеялся открыть новые истины – и не в одной, а во всех науках, – достичь сближения народов и культур. В эпоху Возрождения и позже его идеи развивали Николай Кузанский, Джордано Бруно, Лейбниц, Ньютон...

Но в XIII веке он одинок. Над ним смеются. Считают еретиком. Безумцем.

Луллий не обращает внимания на насмешки. В лаборатории известного мистика Арнольда Вилановы он изучает алхимию. Выступает на Соборе в Вене с докладом о распространении христианства, после которого растет его слава проповедника. Луллия, не имеющего ученой степени миссионера, трижды приглашают читать лекции в Парижский университет – центр европейской интеллектуальной жизни того времени. Он ведет диспуты с профессорами университета в Монпелье. Посещает монастыри и аббатства Франции, Италии, Испании, стремясь принести людям свет открывшегося ему Великого искусства.

Помните, как у Сервантеса купцы смеялись над благородным Дон Кихотом, требуя показать им хотя бы портрет его Дульсинеи, красоту которой он столь безоговорочно прославлял? А Дон Кихот возражал им: «Если я вам ее покажу, то что вам будет стоить засвидетельствовать непреложную истину. Все дело в том, чтобы не видя уверовать, подтвердить, засвидетельствовать и встать на защиту, а не то я вызову вас на бой, дерзкий и надменный сброд».

За несколько столетий до Дон Кихота Рамон Луллий был таким рыцарем без страха и упрека. И не на страницах романа, а в жизни. Несмотря на разочарования, на равнодушие пап и королей, монахов и мирян, на упорное нежелание мусульман Средиземноморья переходить в христианство, вновь и вновь он бросался штурмовать неприступную крепость здравомыслия.

Рамон Луллий оставил после себя более 480 самых разных произведений. Среди них – философские труды, исследования в области логики и медицины, романы и мистические трактаты. Его «Книга о рыцарском ордене» стала известной во всей Европе. Она появилась, когда разного рода опасности начали угрожать рыцарскому духу, и на многие столетия сделалась своеобразным кодексом чести всего рыцарского сословия.

Его жизнь оборвалась в 1315 году в Тунисе, во время третьего путешествия в Африку. На площади городка Бужи Луллия забили камнями мусульмане-фанатики. Волею судьбы в тот самый момент к берегу пристало судно с генуэзскими купцами, возглавляемыми Стефаном Колумбом, предком Христофора Колумба. Генуэзцы увидели груду булыжников и над ней слабое свечение. Бережно извлекли они из-под камней тело 80-летнего мудреца и доставили его на Майорку.

Сегодня прах Рамона Луллия покоится в церкви Святого Франциска в Пальма-де-Мальорка. На его могиле такие слова: «Здесь лежит Любящий, кто умер ради своего Возлюбленного и... кто храбро сражался ради любви... Любящий скромный, терпеливый, верный, горячий, благоразумный, чистый и полный всех добрых вещей, вдохновляющих многих Любящих к прославлению и служению своему Возлюбленному».

После смерти Луллия постепенно возникает луллизм как течение мысли и идеологическое направление.

История луллизма начинается с работ доктора медицины и социальных наук Сорбонны, Томаса ле Месьера, который составил антологии Луллия, Electorium, разделив их на четыре части: magnum, medium, parvum, minimum, из которых вторая и четвертая ныне утеряны.

Ренессансные неоплатоники рассматривали луллизм как теорию, близкую своим основным интересам. Пико делла Мирандолла (1463-1494), итальянский мыслитель эпохи Возрождения, полагал, что «луллизм – естественный союзник герметико-каббалистической философии». Современный историк культуры Возрождения Фрэнсис Йейтс также считает, что Луллий «почти наверняка вдохновлялся каббалой». «Техника Луллия основана на божественных именах и числовых комбинациях… то же в каббале… каббалистическая доктрина созерцания Бога через сефироты аналогична луллиевому созерцанию через атрибуты» [8]. Зогар, основной трактат по каббале, был написан в 1275 г.; видение Луллия на горе Ранда – 1274 г.

В XV веке среди последователей Луллия были Сибиуда, преподаватель университета в Тулузе, Николай Кузанский, и другие, редко цитирующие имя Луллия из-за боязни цензуры. В Германии Ars Brevis Луллия комментировал Генрих Корнелиус Агриппа фон Неттешейм (1486-1533), его работа стала, вероятно, наиболее читаемой работой в истории луллизма, она была напечатана 17 раз между 1531 и 1651 годом. В конце XVI века величайшей фигурой луллизма становится Джордано Бруно (1548-1600), написавший в течение 80-х годов не менее 7 книг, основанных на Искусстве Луллия. Бруно упоминает, как пишет Френсис Йейтс в статье о Дж.Бруно, что «среди тех, кто в уединении достиг видения и получил чудесные способности, были Моисей, Иисус из Назарета, Рамон Луллий».

Среди питавших горячий интерес к идеям Луллия в XVII веке отметим девятнадцатилетнего Лейбница (1646 – 1716). Очарованный методом Луллия, он защитил диссертацию, в которой писал: «В случае возникновения разногласий двум философам уже не будет необходимости в спорах, а только в подсчетах. Для разрешения разногласий будет достаточно взять в руки карандаши и сказать друг другу: "Давайте подсчитаем"». Справедливости ради следует заметить, что в более зрелом возрасте Лейбниц критически относился к Луллию и его последователям: «В юности я увлекался искусством Луллия, но затем я заметил, что его труд грешит многими недостатками… Мне кажется, что у Декарта глубина ума совершенно иного уровня» [9].

Развитие науки пошло другим путем, чем пропагандировал Луллий. По мнению М.Гарднера, ошибка Луллия была в стремлении формализовать все, даже то, что формализации не поддается [10]. С другой стороны, «Искусство» Луллия, опираясь на определяемые им основные категории, грешит излишней конкретизацией, в отличие, например, от китайской «Книги перемен», которая оперирует не более, чем двоичными символами.

В итоге «вертушки Луллия» сохранились, но его работы воспринимались скорее как курьез, если не были почти полностью забыты, когда в середине XX века возникла литература, обращенная лицом к математике – комбинаторная литература группы французских писателей-математиков УЛИПО.

УЛИПО было основано в 1960 году математиком Франсуа Ле Лионне и писателем Раймон Кено. Задача, которую они себе ставили, было изучение и использование строгих формальных ограничений как основы создания литературного произведения, поиски методов автоматической трансформации текстов, а также транспозиция в область литературы ряда математических понятий.

Улиписты нигде не упоминают о Луллие, и можно предположить, что не числят его в своих предшественниках, однако говорят о диссертации Лейбница [11] как факте изобретения комбинаторного искусства.

Много интересовался Луллием и Исаак Ньютон (1642-1727), который обладал восемью книгами Луллия, шесть из которых были подложными алхимическими.

Итак, можно говорить, что «Великое искусство» Луллия не потеряно. Математики считают его пра-родоначальником логических машин, формальной логики и современной кибернетики. Филологи начинают с него изучение истории создания универсального языка, позволяющего людям всех наций объясняться с помощью общих знаков, не только выражающих идеи, но и изучать их взаимосвязи, заменять рассуждения неопровержимыми формулами.

В науке периодическая таблица Менделеева может быть рассмотрена как вид Луллиевской диаграммы, которая исчерпывает все допустимые комбинации определенных примитивных принципов и с помощью которой химики могут предсказать свойства элементов, прежде чем они будут открыты.

Развивающаяся в настоящее время гипотетическая лингвистика строит «пространство логических возможностей и анализирует, как в нем распределяется уже реализованное и каковы свойства незанятых мест».

Применение, быть может, неосознанное, «Великого искусства», случается, как указывает М.Гарднер, и при выборе подходящего имени ребенку, и при решении зашифровок, в цветовых комбинациях, анаграмматичеких загадках, игрушках для детей, парадоксе Сэма Ллойда «Вон из круга», и других играх и развлечениях.

С момента возникновения искусства и до наших дней человек находит простое неоспоримое очарование вращать разноцветные круги, позволяя сознанию следить за возникающими, как в калейдоскопе, различными логическими комбинациями.

Примечания

Источники: