|
У СЛОВА ЕСТЬ НЕ ТОЛЬКО БУДНИЙ СМЫСЛ Поэзия Юрия Куранова
Юрий Николаевич Куранов (1931–2001) родился в Ленинграде. Отец его был заместителем директора Эрмитажа, мать работала в Русском музее. Любовь к живописи Юрий Куранов сохранил на всю свою жизнь. Безмятежное детство было оборвано арестом отца, который вместе с другими музейными работниками пытался препятствовать разграблению музеев тогдашними правителями. Уже в детстве Куранов познал тяжесть бытия политических ссыльных, голод и сибирские морозы, гнёт и унижения... После возвращения в Москву окончил три курса исторического факультета МГУ и три курса сценарного факультета ВГИК. В 1962 году писатель был принят с Союз писателей СССР. В период с 1959 по 1981 г. постоянно проживал в деревне, сначала в костромском селе Пыщуг, а с 1969 г. – в псковском селе Глубокое.
Юрий Куранов печатался с 1956 году почти во всех центральных журналах и газетах. Признан как мастер миниатюры и короткого рассказа. Его ставили вровень с русскими классиками И.С. Тургеневым, И.А. Буниным, М.М. Пришвиным, К.Г. Паустовским, отмечая своеобразие писательского мировосприятия и особый склад его души, постоянно находящейся в состоянии первооткрытия.
Мало кто знает, что подлинный, глубинный Куранов – в религии и его религиозной поэзии. Под псевдонимом Георгий Гурей он самиздатно в нескольких экземплярах выпустил сборники духовных стихов «Нерукотворная лампада» (1988), «Восьмистишия» (1991), «Четверостишия» (1992). Лишь в последние годы его стихотворения были изданы мизерным тиражом.
Чистая радость, детская восторженность, слёзы умиления, и мудрые, порой пророческие мысли изливаются в духовной лирике и «Размышлениях после крещения» (дневниковых записях 1978 – 1980 гг.) Религиозное чувство Куранова возвышенно и, в то же время, исполнено детской свежести и сердечной простоты: «С тех пор, как я сознательно стал верить в Бога, каждый день превратился для меня в праздник. Это – праздник жизни, праздник дыхания, сияния, стремления, борения и страдания моей души. Но теперь страдание … для меня осмысленно, возвышенно, и я стремлюсь к нему, я его со страхом и трепетом ожидаю. Но этот страх не животного происхождения, он возвышает и делает меня лучше».
Писатель умер 11 июня 2001 г. в Светлогорске, где прожил последние годы жизни, оставив после себя богатейшее литературное и художественное наследие, которое сегодня мы можем именовать единым словом – Красота, истинная, Божественная, та самая, о которой Ф.М. Достоевский когда-то сказал, что она спасет мир.
¤ ¤ ¤
Я изумительную жизнь
С рожденья получил от Бога,
Пусть нелегка моя дорога,
Но есть чем в жизни дорожить,
Но есть чем душу напитать,
Чем утолить духовный голод.
Я телом хвор, но духом молод
И верю в Божью благодать.
¤ ¤ ¤
О, сколько нужно слез и сил,
Чтобы в быту не раствориться,
Искать, надеяться, молиться
И в сердце Господа носить.
О, сколько нужно слез и сил,
Чтоб не отстать в быту от Бога,
Жить целомудренно и строго
И все забыть, что перенес.
¤ ¤ ¤
Какая ранняя весна!
Какое небо голубое!
Как все звучит одной мольбою,
Зовущей сердце в Небеса.
Какая в небе благодать
Вознесена светло и строго!
Какое счастье верить в Бога,
Молиться, плакать и страдать...
¤ ¤ ¤
Я видел: две птицы прощались
среди облаков на лету,
их души над лесом снижались,
теряя простор, высоту.
Одна, отвалившись от стаи,
влачила по ветру крыла,
другая, совсем молодая,
чего-то тревожно ждала.
Какую-то кроткую милость
взывала печальной судьбе
и, кажется, скорбно молилась,
и вся трепетала в мольбе.
А старая мудрая птица,
под сердцем смирившая страх,
готовилась с миром проститься
с молитвою в тусклых глазах.
Две птицы, два кротких коленья...
И ты, словно там, в небесах
вот-вот припадешь на колени
с молитвою в скорбных глазах.
¤ ¤ ¤
В сердце, в храме твоём богоносном,
Разлилась безначальная тишь,
Под молитвы свечением росным
Ты, как робкий младенец, стоишь.
Несказанным вниманием Божьим,
Ты, как радостный цвет, изумлён,
И душа твоя благостно множит
Сердца стройный молитвенный звон.
¤ ¤ ¤
Россия прошла сквозь распятье
И в сердце хранила Христа,
А в истинных сестрах и братьях
Она и поныне чиста,
Она и поныне свободна,
Высок её праведный лик.
О нет, не Россия бесплодна,
Но ложный России двойник.
¤ ¤ ¤
Нет, истинная Русь не клянчит ордена,
Не требует наград, не воспевает славу,
Она живет под пыткой и расправой
И в ней сквозит такая глубина!
Нет, истинная Русь молитвенная, скромна,
Она живет вторым пришествием Христовым,
Когда рвачам, убийцам, блудословам,
Господь воздаст навеки и сполна.
¤ ¤ ¤
Чем дорог русский человек?
В его душе есть отзвук Богу,
Он весь забитый, весь убогий,
В нем сонмы пьяниц и калек.
Но вот раздался дальний звон
Ожившей чудом колокольни,
И сердце русского невольно
Отозвалось со всех сторон.
¤ ¤ ¤
Мы видим это оттуда,
Из таких небывалых высот!
Это будет великое чудо –
Когда Бог нас от мира спасет.
А внизу будут схватки, раздоры,
Снегопадов стада и дождей
И рогатые черные своры
Самозваных и наглых вождей.
¤ ¤ ¤
Блажен, кто прожил жизнь не напоказ,
И нет о ком в миру воспоминаний,
Нет славословий. Нет и нареканий,
Кто как лампада кроткая угас.
Блажен, кто быт с души своей отряс,
Кто все сиюминутное отринул,
Не гнул земляную суетную спину,
Для коего уже пробил последний час.
¤ ¤ ¤
Отрет Господь нам всякую слезу
И как Отец утешит нас любовью,
Он Ангела пошлет мне к изголовью,
Когда последний вдох произнесу.
Он знает душу грешную мою,
Поможет мне проклясть мои паденья,
Вот почему я, рухнув на колени,
О милости спасителя молю.
¤ ¤ ¤
Ты осязаешь Бога каждый день
И каждую минуту и мгновенье,
Ты чувствуешь в недуге и смятенье
Вдруг над собой спасительную сень.
Иль разум твой внезапно изнутри
Засветится блаженными озареньем,
То к Богу по светящимся ступеням
Ведут тебя его поводыри.
¤ ¤ ¤
Животные также страдают,
И также им хочется жить,
Но только бедняги не знают
Как надобно Богу служить.
Мы призваны быть им примером,
Чтоб шли они к Богу чрез нас,
Но мы их казним, изуверы,
Жуем и храним про запас.
¤ ¤ ¤
Мы обожаем женщину, а в ней
Мы обожаем просто тварь Господню,
Мы, этим искусив ее сегодня,
Назавтра всех обманываем ей.
Нам женщину не нужно обожать,
За женщину нам насущнее молится,
Чтоб в лики их преображались лица,
Прообразом для коих – Божья мать.
¤ ¤ ¤
В оскверненности нашего века,
Когда некуда страх притулить,
Только самый бездушный калека
Может в Бога не веруя жить.
¤ ¤ ¤
Мы сами во всем виноваты,
Мы сами в ответе за все:
За наши спаленные хаты,
За наше худое жнивье,
За наши постылые речи,
За все осквернения рек,
Колодцев, жилья человечья,
За смертью отравленный снег,
Дожди, напоенные ядом,
За ветры, несущие страх,
Парней озверелые взгляды,
Девиц озверелую страсть,
За наши безбожные гимны,
За песен тлетворную гниль,
За праведных, вечно гонимых,
За прах оскверненных святых.
И здесь – на земном бездорожье –
В одном лишь вины нашей нет,
Что мы при творении Божьем
Невинны явились на свет.
¤ ¤ ¤
Голубая Звезда тишины,
Расскажи мне, о чем ты молчишь?
Или, может быть, ты не молчишь,
Голубая Звезда Тишины?
Поднимается снежный туман,
Серебря твой мерцающий свет.
Иль клубится твой призрачный свет.
Серебря этот снежный туман.
Расскажи мне, Звезда Тишины,
Для чего ты встаешь над землей?
И зачем ты стоишь над землей?
Может ты не Звезда Тишины?
¤ ¤ ¤
Мне не заткать полнеба серебром,
Не заметелить белые дороги
И над тесовым, рубленым двором
Мне не повесить месяц тонкорогий.
Мне не собрать за гумнами следы.
Где танцевали зайцы от мороза,
Покуда с неба в голые кусты,
Как снегири, садились тихо звезды.
Заколдовать ли эти реки мне,
Всю их красу и робость голубую,
Как до рассвета стужа на окне
Густым сияньем запросто колдует.
Но мне дано идти, смотреть и ждать
В глуши лесов восторженно и смело,
Как за морозом в скованную гать
Из облаков густое солнце село.
Как заметает ветер белый луг,
Как золотеют избы на закате,
И как луны огромный рыжий круг
Поймает ель в сиреневое платье.
Но мне дано поля мои любить,
Когда по ним, как песня, вьюга кружит,
И до счастливой устали бродить
Березняком малиновым от стужи.
¤ ¤ ¤
Уже давно гроза прошла,
И на ветрах обсохли клёны,
Но в небе, ясном добела,
Всё бродят запахи озона.
В густом свечении листвы,
На чердаке и на повети
Как будто запах синевы
Разлит во всём июньском лете.
Слегка хмелеет голова,
В глазах хандры и скуки убыль,
И обнимает синева
Каким-то сладким звоном губы.
И в ликованье птичьих слов,
И в сквозняке чердачных стонов
Ты слышишь: небо до краёв
Налито солнечным озоном.
¤ ¤ ¤
Мы с тобою две робкие птицы,
Две затепленных Богом свечи,
Мы склонили усталые лица
И на таинстве Божьем молчим.
Мы, как две избяные лампады,
Под святою иконой замрём
Под Христовым напутственным взглядом,
Перед вечным Его алтарём,
В позднем храме, в тиши, на коленях –
Пусть душа утопает в слезах
Благодатных ночных песнопений,
Что, как слёзы, горят на устах,
Что, как росы, поют на ресницах
И над сердцем взлелеяли свет,
А поклоны, как мудрые птицы,
Распростёрлись молитвам вослед.
Наши души венчаются в Боге
Тишиною церковных огней
На пустынной осенней дороге
Под прощальный полёт журавлей.
Мы две птицы в полях на рассвете,
Мы два сердца, горящих в одном,
Поднебесные Божии дети
Перед горним его алтарём.
Вседержитель, о Господи Боже,
Пред тобою распластанных ниц
Благодатью твоею умножи
Души кротко молящихся птиц.
¤ ¤ ¤
Мне нравится мой небогатый дом,
Его заботы грусти и лишенья,
Мне любы и нужда, и поношенья,
Которыми обставлен он кругом.
И крыша, протекающая в дождь,
Полуживые старенькие стены,
Чердак без теремка и без антенны,
А за стеной осенних клёнов дрожь.
О, бедности спасительный недуг
От жадности, от спеси, от гордыни
Да сень берёз, осенних бдений друг, –
Здесь мой приют, часовня и пустыня.
¤ ¤ ¤
Всему в тебе положен смысл и срок:
Возвышенному чуткому горенью,
Бессмертному вниманью и движенью…
И лишь один всему источник – Бог.
¤ ¤ ¤
Явленье в жизни красоты
Не Духа ль Святого дыханье,
В миру людском благоуханье
Надмирной райской чистоты.
¤ ¤ ¤
У Слова есть не только будний смысл,
Но есть и горний зов Святого Духа,
Его лишь целомудрствующим слухом
Вкушает целомудренная мысль.
¤ ¤ ¤
В искусстве только то имеет вес,
Что связано с вниманием к воле Божьей.
Оно – ступень у Божьего подножья,
Оно – Господня праведная весть.
|